Глава 1
Через дырочки в крыше из морской травы я смотрю на самое голубое из всех небес, летнее средиземноморское небо. Смотрю и довольно вздыхаю. Кристиан рядом, растянулся в шезлонге. Мой муж — красивый, сексуальный, без рубашки и в обрезанных джинсах — читает книжку, предрекающую крушение западной банковской системы. Судя по всему, захватывающий триллер: я давно уже не видела, чтобы он сидел вот так неподвижно. Сейчас он больше похож на студента, чем на преуспевающего владельца одной их самых рейтинговых частных компаний в Соединенных Штатах.
Наш медовый месяц подходит к концу, это его последний эпизод. Мы нежимся под послеполуденным солнцем на пляже отеля с весьма подходящим названием «Бич Плаза Монте-Карло» — в Монако, хотя, вообще-то, остановились не в нем. Я открываю глаза и смотрю на стоящую на якоре в бухте «Прекрасную леди». Живем мы, разумеется, на борту этой шикарной моторной яхты. Построенная в 1928-м, она прекрасно держится на воде и среди всех стоящих в бухте яхт выглядит настоящей королевой. Она напоминает мне детскую заводную игрушку. Кристиан в нее влюблен, и я подозреваю, что его тянет ее купить. Ох уж эти мальчишки с их игрушками!
Откинувшись на спинку, я слушаю «Кристиан Грей микс» на своем айподе и лениво подремываю, вспоминая его предложение… сказочное предложение, сделанное в лодочном сарае… Я почти ощущаю аромат полевых цветов…
* * *
— Мы можем пожениться завтра? — нежно шепчет мне в ухо Кристиан.
Я растянулась, положив голову ему на грудь, уставшая и пресыщенная после страстной любви.
— М-м-м.
— Понимать как «да»? — Я слышу в его вопросе нотки приятного удивления.
— М-м-м.
— Или «нет»?
— М-м-м.
Чувствую, как он усмехается.
— Мисс Стил, вы можете говорить связно?
Теперь уже я улыбаюсь.
— М-м-м.
Он смеется, крепко меня обнимает и чмокает в макушку.
— Тогда завтра, в Вегасе.
Я сонно поднимаю голову.
— Не думаю, что моим родителям это так уж понравится.
Он легонько барабанит пальцами по моей голой спине.
— Чего ты хочешь, Анастейша? Вегас? Большую свадьбу со всеми положенными аксессуарами? Признавайся.
— Нет, большую не хочу. Только друзья и родные. — Я смотрю на него и не могу оторваться, тронутая умоляющим выражением в сияющих серых глазах, и спрашиваю себя: «А чего хочет он?»
— О'кей. — Кристиан кивает. — Где?
Я пожимаю плечами.
— А нельзя ли сделать это здесь? — осторожно спрашивает он.
— У твоих родителей? А они не будут возражать?
Он фыркает.
— Мама будет на седьмом небе от счастья.
— Ладно, здесь так здесь. Мои папа с мамой будут только за.
Кристиан гладит меня по волосам. Вот оно, счастье. Лучше и быть не может.
— Итак, мы определили, где и когда.
— Но тебе нужно поговорить с матерью.
— Хм-м. — Улыбка блекнет. — У нее будет один месяц. Я слишком хочу тебя, чтобы ждать дольше.
— Кристиан, я же с тобой. И не первый день. Ну, ладно, месяц так месяц. — Я целую его в грудь, просто чмокаю, и улыбаюсь.
* * *
— Ты сгоришь, — шепчет он мне в ухо, вырывая из дремоты.
— Только от тебя. — Я обворожительно улыбаюсь. Послеполуденное солнце переместилось, и теперь я лежу под его прямыми лучами.
Он усмехается и одним быстрым движением передвигает мой шезлонг в тень.
— Держитесь подальше от средиземноморского солнца, миссис Грей.
— Вы такой альтруист, мистер Грей. Спасибо.
— Не за что, миссис Грей. И я вовсе не альтруист. Если вы сгорите, я не смогу до вас дотронуться. — Он вскидывает бровь, глаза его весело сияют, и мое сердце переполняется любовью. — Но, полагаю, вы и сами это знаете, а следовательно, смеетесь надо мной.
— Неужели? — Я делаю большие глаза, принимая невинный вид.
— Да-да, именно это вы и делаете. Причем часто. И это лишь одна из тех многочисленных мелочей, которые мне так в вас нравятся. — Он наклоняется и целует меня, захватывая и покусывая нижнюю губу.
— А я-то рассчитывала, что ты натрешь мне спину лосьоном для загара. — Я обиженно надуваю губки.
— Миссис Грей, это грязная работа, но… от такого предложения отказаться невозможно. Сядьте, — приказывает он хрипловатым голосом.
Я подчиняюсь, и он начинает втирать мне в кожу лосьон для загара. Движения неторопливые, пальцы сильные и ловкие.
— Ты и вправду прелесть. Мне с тобой повезло, — бормочет он, легко касаясь пальцами грудей, растирая лосьон.
— Так и есть, мистер Грей, повезло. — Я незаметно поглядываю на него из-под ресниц.
— Скромность вам к лицу, миссис Грей. Перевернитесь. Хочу поработать с вашей спиной.
Я с улыбкой переворачиваюсь, и он убирает заднюю лямку моего жутко дорогого бикини.
— А как бы ты себя почувствовал, если бы я загорала топлес, как другие женщины на пляже?
— Мне бы это очень не понравилось, — не задумываясь, отвечает Кристиан. — По-моему, на тебе и так слишком мало одежды. — Он наклоняется и шепчет мне на ухо: — Не испытывай судьбу.
— Это вызов, мистер Грей?
— Вовсе нет, миссис Грей. Всего лишь констатация факта.
Я вздыхаю и качаю головой. Ох, Кристиан… мой помешанный на ревности тиран.
Закончив, он шлепает меня по попе.
— Довольно с тебя, красотка.
Его верный спутник, ни сна, ни отдыха не ведающий «блэкберри», негромко жужжит. Я хмурюсь, он усмехается.
— Это конфиденциально, миссис Грей. — Кристиан поднимает брови, напуская важный вид, шлепает меня еще раз и возвращается в шезлонг.
Моя внутренняя богиня мурлычет. Может быть, вечером мы еще устроим нескромное представление для избранных. Она хитро усмехается, вскидывает бровь. Я улыбаюсь и, закрыв глаза, погружаюсь в послеполуденную дрему.
* * *

Глава 2
Я растерянно моргаю. Сна как не бывало, сладкий эротический сон растаял.
— Лежала лицом вниз, должно быть, перевернулась во сне, — невнятно бормочу я в свое оправдание.
Кристиан готов испепелить меня взглядом. Наклоняется, подбирает бикини и бросает мне.
— Надень! — шипит он.
— Но никто же не смотрит.
— Смотрят, ты уж мне поверь. А уж Тейлор и секьюрити наверняка наслаждаются зрелищем!
Черт! Ну почему я постоянно о них забываю? Охваченная паникой, я торопливо прикрываю груди ладонями. После того неприятного случая с «Чарли Танго» за нами постоянно следуют эти чертовы секьюрити.
— Да, — рычит Кристиан. — А еще тебя мог щелкнуть какой-нибудь мерзавец-папарацци. Хочешь появиться на обложке «Стар»? Теперь уже голая?
Черт! Папарацци! Вот же гадство! Я пытаюсь быстренько натянуть топ, но, как всегда бывает в спешке, получается неловко. Меня трясет. В голове мелькают неприятные картинки той осады, что папарацци устроили возле издательства после известий о нашей помолвке. Кристиан Грей достался мне в пакете с этими проблемами.
— L'addition!5— бросает он проходящей мимо официантке. — Уходим! — Это уже мне.
— Сейчас?
— Да. Сейчас. — Кристиан натягивает шорты на еще мокрые трусы и надевает футболку. Официантка возвращается — с кредиткой и чеком.
Я неохотно влезаю в легкое платье лазурного цвета и сую ноги в шлепанцы. Официантка уходит. Кристиан хватает свою книжку и «блэкберри» и прячет ярость за большими зеркальными очками. Он напряжен и только что не трясется от злости. Душа уходит в пятки. Все остальные женщины на пляже загорают топлес, и никто не считает это преступлением. Более того, это я выгляжу странно в купальнике. Настроение портится. Мне казалось, что Кристиан увидит в самой ситуации забавную сторону, но его чувство юмора просто испарилось.
— Пожалуйста, не злись, — шепчу я, забирая у него книгу и «блэкберри» и пряча их в рюкзак.
— Теперь уже поздно, — говорит Кристиан спокойно… слишком спокойно. — Идем.
Он берет меня за руку и делает знак Тейлору и двум французским охранникам, Филиппу и Гастону. Эти двое — близнецы. Пока мы загорали, они терпеливо наблюдали за нами и всеми остальными на берегу с веранды. Почему я постоянно о них забываю? Тейлор прикрылся темными очками, и его застывшее, словно каменная маска, лицо не отражает ровным счетом никаких эмоций. Он тоже на меня злится. Так непривычно видеть его в шортах и черной рубашке-поло.
Кристиан ведет меня к отелю и через вестибюль на улицу. Молчит, хмурится, раздражен — и это все из-за меня. Тейлор с командой следуют за нами.
— Куда мы идем? — осторожно спрашиваю я.
— На яхту, — не глядя на меня, бросает он.
Я не знаю, который час. Наверно, пять или шесть пополудни. Кристиан поворачивает к пристани, где пришвартованы моторка и «джет-скай», принадлежащие «Прекрасной леди». Пока он возится с канатом, я передаю рюкзак Тейлору и бросаю на него осторожный взгляд, но по его выражению понять что-либо невозможно. Наверное, видел меня на пляже, думаю я и краснею.
— Это вам, миссис Грей. — Тейлор протягивает мне спасательный жилет, и я послушно его надеваю. Почему этот жилет должна носить только я одна? Кристиан и Тейлор обмениваются взглядами. Ну и ну, так он еще и на Тейлора злится? Кристиан проверяет крепления на моем жилете, подтягивает среднее.
— Пойдет, — хмуро, не глядя на меня, ворчит он и, ловко перебравшись на «джет-скай», протягивает мне руку. Я хватаюсь за нее и даже ухитряюсь перенести ногу, не упав при этом в воду. Тейлор и близнецы загружаются в моторку. Кристиан отталкивается от пристани, и «джет-скай» медленно отваливает от берега.
— Держись, — командует Кристиан, и я обхватываю его обеими руками. Эта составляющая путешествия на «джет-скай» нравится мне больше всего. Я прижимаюсь к мужу, утыкаюсь носом ему в спину — а ведь было время, когда он не позволял мне прикасаться к нему вот так, — и вдыхаю его запах. Запах Кристиана и моря. «Прости меня, пожалуйста», — думаю я.
И чувствую, как он напрягся.
— Держись. — Тон его смягчается. Я целую его спину, прижимаюсь щекой и, повернувшись, смотрю на пристань, откуда за нами наблюдают несколько отдыхающих.
Кристиан поворачивает ключ, и мотор отвечает низким ревом. Еще газу — и «джет-скай» прыгает вперед и несется по прохладной темной воде к стоящей посередине бухты «Прекрасной леди». Я прижимаюсь еще теснее. Мне это нравится — так возбуждает. Кристиан напряжен, и я чувствую каждую его мышцу. Моторка Тейлора держится рядом. Кристиан бросает на него взгляд, добавляет газу — и мы вырываемся вперед, скача по гребням волн, словно запущенный умелой рукой камешек. Тейлор раздраженно качает головой и поворачивает прямиком к яхте, а Кристиан держит курс в открытое море. В нас летят брызги, ветер бьет в лицо, и мой «хвост» мечется из стороны в сторону как сумасшедший. Как здорово! Может, азарт гонки развеет дурное настроение? Я не вижу лица мужа, но знаю — ему это по вкусу, сейчас он может быть собой, беззаботным, немножко безрассудным, как и положено в его возрасте.
Мы описываем широкий полукруг, и я разглядываю берег — замершие в марине лодки, желто-бело-песчаную мозаику офисов и домов и крутую скалистую стену за ними. Картина совершенно неорганизованная — никаких привычных, аккуратных кварталов, — но живописная. Кристиан оглядывается через плечо, и на его губах мелькает тень улыбки.
— Еще? — кричит он, перекрывая рев мотора.
Я согласно киваю. Он отвечает ослепительной усмешкой, дает полный газ, проносится вокруг «Прекрасной леди» и снова устремляется в море. Кажется, я прощена.
* * *

* * *
Больше он об этом не заговаривал и при каждой возможности старался укрепить меня в мысли, что его состояние и мое тоже. Я с ужасом вспоминаю тот сумасшедший тур шоппинга, в который Кристиан отправил нас с Кэролайн Эктон, его личным шоппером из «Нейман Маркус», перед медовым месяцем. Лишь бикини обошлось в пятьсот сорок долларов. Да, конечно, красивое и все такое, но разве не безумие тратить бешеные деньги на четыре треугольных клочка ткани?
— Ты привыкнешь. — Голос Кристиана вторгается в мои мысли. Он возвращается за стол.
— Привыкну к чему?
— К деньгам. — Мой муж закатывает глаза.
Ну, может быть, со временем. Я пододвигаю ему блюдо с соленым миндалем и кешью.
— Ваши орешки, сэр, — с невозмутимым видом сообщаю я, пытаясь привнести в наш разговор немного юмора и развеять мрачные тучи, собравшиеся над головой после моей оплошности с бикини.
— Мои орешки теперь и ваши. — Кристиан усмехается и берет миндаль. Шутка удалась, и его глаза блестят от удовольствия. Он облизывает губы. — Выпей, и пойдем в спальню.
Что?
— Пей. — Глаза его темнеют.
Ох, этот взгляд вполне мог бы вызвать глобальное потепление. Не сводя с мужа глаз, я беру стакан и выпиваю все, до донышка. Кристиан наблюдает за мной с открытым ртом и похотливой ухмылкой, потом встает и склоняется надо мной.
— Я намерен показать тебе кое-что. Для примера. Идем. Не писай, — добавляет он шепотом.
Не писай? Как грубо. Мое подсознание с тревогой отрывается от книги — «Полное собрание сочинений Чарльза Диккенса, том 1».
— Это не то, что ты думаешь. — Кристиан усмехается. Он такой сексуальный, такой веселый. Устоять невозможно.
— Ладно. — Я подаю ему руку, просто потому, что могла бы доверить саму жизнь. Что он придумал? Сердце уже колотится в предвкушении чего-то необычного.
Кристиан ведет меня через палубу, через роскошно обставленный салон, по узкому коридору, через столовую и, наконец, вниз по ступенькам в главную каюту. Здесь уже все прибрано, постель застелена. Симпатичная комната. Два иллюминатора, по оба борта, темная мебель орехового дерева, кремовые стены, в отделке преобладают два цвета — золотистый и красный.
Кристиан выпускает мою руку, стаскивает через голову и кидает на стул футболку. Сбрасывает шлепанцы. Одним движением освобождается от шортов и трусов. Ну и ну. Мне, наверно, никогда не надоест смотреть на него обнаженного. Абсолютно роскошный и весь мой. Кожа как будто светится — он тоже загорел, волосы отросли и свисают на лоб. Как же мне повезло, как повезло!
Он поднимает руку, берет меня за подбородок, оттягивает немного, чтобы я перестала терзать нижнюю губу, и проводит по ней большим пальцем.
— Так-то лучше. — Кристиан поворачивается, идет к внушительному шкафу, где хранится вся его одежда, и достает из нижнего ящика две пары наручников и повязку.
Наручники! Ими мы еще не пользовались. Я нервно оглядываюсь на кровать. И к чему он собирается их приковывать? Кристиан пристально смотрит на меня темными, лучистыми глазами.
— Бывает довольно больно. Если натягивать слишком сильно, они впиваются в кожу. — Он поднимает одну пару. — Но я хочу попробовать их сегодня на тебе.
Ни фига себе. У меня пересыхает во рту.
— Вот. — Он протягивает их мне. — Хочешь попробовать для начала?
Наручники тяжелые, металл холодный. Надеюсь, мне никогда не придется носить их по-настоящему.
Кристиан не сводит с меня глаз.
— Где ключи? — Мой голос слегка дрожит.
Он протягивает руку, на ладони — маленький металлический ключик.
— Подходит к обеим парам. И вообще ко всем.
Интересно, сколько их у него? В музейном сундуке ничего такого не было.
Кристиан ведет указательным пальцем по моей щеке, потом наклоняется, словно хочет поцеловать.
— Хочешь поиграть? — От одного лишь звука его низкого голоса все внутри меня устремляется вниз, где уже шевелятся щупальца желания.
— Да, — выдыхаю я.
— Хорошо. — Он легко касается губами моего лба. — Нам понадобится пароль.
Что?
— Одного лишь «стоп» недостаточно, потому что ты можешь произнести его, сама того не желая. — Он трется об меня носом — это единственный контакт между нами.
Что он имеет в виду? Сердце колотится все сильнее. Черт… Как у него это получается?
— Больно не будет. Но напряжение будет, и тебе придется несладко, потому что двигаться я тебе не позволю. Договорились?
Ух ты. Мне уже жарко. Не хватает воздуха. Я пыхчу, как паровоз. Какое счастье, что я замужем за этим мужчиной, иначе все это выглядело бы весьма неудобно. Взгляд невольно прыгает вниз.
— Договорились, — едва слышно отвечаю я.
— Выбери слово, Ана.
Ох.
— Пароль.
— Попсикл.6
— Попсикл? — удивленно повторяет он.
— Да.
Кристиан отстраняется и задумчиво смотрит на меня сверху вниз.
— Интересный выбор. Подними руки.
Я послушно поднимаю, и Кристиан берет мое платье за подол, стягивает через голову, бросает на пол. Потом протягивает руку, и я отдаю ему наручники. Он кладет обе пары на прикроватный столик, рядом с повязкой, и срывает покрывало.
— Повернись.
Поворачиваюсь. Он расстегивает топ, и тот падает на пол.
— Завтра я пришпилю его к тебе, — ворчит Кристиан и тянет за ленту. Волосы рассыпаются. Он собирает их в руку и несильно тянет. Я делаю шаг назад. Прижимаюсь к его груди. К его члену. Он снова тянет за волосы, заставляя меня склонить голову набок, и целует шею.
— Ты была такая непослушная, — шепчет мне на ухо Кристиан, и по коже бегут мурашки.
— Да, — выдыхаю я.
— М-м-м. И что мы будем с этим делать?
— Научи меня жить с этим. — Его мягкие, легкие поцелуи сводят с ума. Он усмехается мне в шею.
— А, миссис Грей. Вы, как всегда, оптимистка.
Он выпрямляется. Аккуратно разделяет мои волосы на три пряди, неспешно их переплетает и перевязывает моей лентой. Потом осторожно натягивает косичку и склоняется к моему уху.
— Я преподам тебе урок.
Кристиан вдруг хватает меня за талию, садится на кровать и бросает меня поперек колен, так что я чувствую под собой его эрекцию. Он шлепает меня по попе, сильно. Я вскрикиваю и оказываюсь на спине, а он стоит надо мной, смотрит сверху, и его серые глаза как будто плавятся. Я вот-вот вспыхну.
— Ты такая красивая.
Его пальцы бегут вверх по моему бедру. Ощущение такое, словно под кожей звенят звоночки. Не сводя с меня глаз, он поднимается и берет обе пары наручников. Хватает мою левую ногу и защелкивает браслет на лодыжке. Ох! Повторяет то же самое с правой ногой. Интересно, к чему он собирается меня приковать?
— Сядь!
Я беспрекословно повинуюсь.
— Обхвати колени.
Я недоуменно моргаю, потом подтягиваю колени и обхватываю их обеими руками. Он наклоняется, берет меня за подбородок, нежно целует в губы и натягивает на глаза повязку. Я ничего не вижу и слышу только частое дыхание и звук плещущейся о борт яхты воды.
Уф. Я уже на взводе.
— Какой у нас пароль, Анастейша?
— «Попсикл».
— Хорошо. — Кристиан берет мою левую руку, защелкивает браслет на запястье и повторяет ту же процедуру с правой рукой. Теперь обе мои руки пристегнуты к ногам, левая — к левой, правая — к правой. Вытянуть ноги невозможно. Тяжело.
— А теперь, — выдыхает Кристиан, — я буду трахать тебя, пока не закричишь.
Что? Мне вдруг становится нечем дышать.
Он хватает меня за ступни и толкает, так что я падаю на спину. Ноги у меня согнуты, и другой вариант невозможен. Я напрягаюсь, и наручники впиваются в кожу. Он прав, мне почти больно. Ощущения непривычные… я связана и беспомощна… на яхте. Кристиан раздвигает лодыжки, и я издаю стон.
Он покрывает поцелуями внутреннюю сторону моего бедра, и я хочу извиваться под ним, но не могу. Не могу пошевелить бедрами. Не могу вообще ничего.
— Тебе придется принять все наслаждение, Анастейша. Не двигайся. — Он наклоняется и прокладывает дорожку из поцелуев по нижнему краю бикини. Потом стягивает. Нагая и беззащитная, я полностью в его власти. Он целует меня в живот, легонько покусывает пупок.
— О-ох, — выдыхаю я. Не думала, что будет так нелегко. Поцелуи вперемешку с покусываниями тянутся вверх, к грудям.
— Ш-ш-ш, — успокаивает меня Кристиан. — Ты такая красивая, Ана.
Я стону. Мне неудобно. Мне это не нравится. Я не могу двигать бедрами, не могу отвечать на его прикосновения своим ритмом. Стону, натягиваю оковы, и металл снова врезается в кожу.
Я вскрикиваю и скрежещу зубами.
— Ты сводишь меня с ума, — шепчет он. — Поэтому и я сведу тебя с ума. — Опускается сверху, удерживая вес на локтях, и принимается за мои груди. Покусывает, посасывает, стискивает соски пальцами… Я вся трепещу, я горю и мечусь. Кристиан не останавливается. О… пожалуйста… Я чувствую ритмичное давление его плоти.
— Кристиан…
Кожей ощущаю его победную улыбку.
— Мне взять тебя так? — спрашивает он, прижавшись губами к уже затвердевшему соску. — Ты же знаешь, я могу. — Он с силой втягивает, и я вскрикиваю — наслаждение пронзает, словно копьем, от груди до паха. И я ничего не могу сделать.
— Да, — лепечу я жалобно.
— Детка, это было бы слишком легко.
— Пожалуйста…
— Ш-ш-ш. — Он проходит зубами по подбородку, губы перелетают ко рту, я хватаю воздух и замираю. Его язык вторгается в мой рот, рыщет, осваивается, ведет себя по-хозяйски, но и мой не сдается — бросается ему навстречу, вступает в схватку. У меня во рту вкус джина, Кристиана Грея и моря. Он хватает меня за подбородок, удерживает, не позволяет отвернуться.
— Не дергайся, детка. Мне нужно, чтобы ты не дергалась, — шепчет он.
— Я хочу видеть тебя.
— Нет, Ана, нет. Так ты больше почувствуешь. — Он входит в меня, медленно, чуть-чуть. Я бы ответила, подалась навстречу, но не могу пошевелиться. Он выходит.
— А-а! Кристиан… пожалуйста!
— Еще? — дразнит он хрипловатым шепотом.
— Кристиан!
Он снова входит в меня и снова выходит, продолжая целовать и крутить мои соски пальцами. Наслаждение уже достигает критической черты.
— Нет!
— Ты меня хочешь, Анастейша?
— Да, — молю я.
— Так и скажи, — шепчет он, дразня меня снова и снова.
— Да, я хочу тебя, — всхлипываю я. — Пожалуйста.
Тихий вздох над ухом.
— Раз хочешь, то и получишь.
Он приподнимается и вторгается в меня со всей силой. Я вскрикиваю, мотаю головой, мечусь, а он атакует снова и снова, выбрав целью мое самое чувствительное место. Ощущения переполняют меня, сладкая боль наслаждения заливает меня всю, а я не могу двигаться. Он замирает, потом начинает водить бедрами по кругу, и это движение передается мне, расходится во все стороны и вглубь.
— Почему ты не повинуешься мне, Ана?
— Прекрати, Кристиан. Перестань…
Он не обращает внимания на мои мольбы, ввинчивается все глубже, потом медленно выходит и снова вторгается.
— Отвечай. Почему? — шипит он, и я смутно понимаю, что он уже скрипит зубами.
Я вскрикиваю неразборчиво… это уже слишком.
— Отвечай.
— Кристиан…
— Ана, мне нужно знать.
Он снова входит в меня, на всю глубину, и во мне нарастает напряжение: оно раскатывается, поглощает, разбегается кругами из глубины меня, достигает каждой части тела, каждого впивающегося в кожу браслета.
— Не знаю! — выкрикиваю я. — Потому что могу! Потому что люблю тебя! Пожалуйста, Кристиан!
Он громко стонет, и ритм его атак ускоряется, а удары проникают все глубже. Я пытаюсь впитать все, но волна слишком велика, слишком сильна, и она затопляет меня. Мой мозг взрывается… тело взрывается… я хочу вытянуть ноги, хочу контролировать надвигающийся оргазм — и не могу. Я беспомощна, я — его, только его, я обречена подчиняться и следовать его желаниям… Слезы наворачиваются на глаза. Напряжение разрывает меня изнутри. Я не могу остановить его. Я не хочу его останавливать… я хочу… я хочу… о нет… о нет… это…
— Вот так, — рычит сквозь стиснутые зубы Кристиан. — Вот оно, детка, почувствуй!
Я как будто взрываюсь, и не один раз, но несколько; меня сотрясает очередь взрывов, и я кричу во весь голос, а меня разносит на кусочки оргазм, меня опаляет огненный всепоглощающий вал. Я выжжена, разбита и растерзана, слезы текут по лицу, меня сотрясает дрожь затихающей пульсации.
Все еще оставаясь во мне, Кристиан поднимается на колени, подтягивает меня к себе и изливается в мое еще дрожащее лоно. Здесь все смешалось, здесь ад встретился с раем, здесь гедонизм дал себе полную волю.
Кристиан срывает повязку и целует меня. Целует глаза, нос, щеки. Сжимает ладонями лицо, слизывает слезы.
— Я люблю вас, миссис Грей, — выдыхает он. — Хотя вы и сводите меня с ума — но с вами я чувствую себя живым.
У меня нет сил ответить, открыть глаза или рот. Кристиан бережно поднимает меня и кладет на кровать.
Я лепечу что-то неразборчиво-протестное. Он встает с кровати и отстегивает наручники. Освободив меня, осторожно растирает мои лодыжки и запястья, потом ложится рядом и заключает в свои объятия. Я вытягиваю ноги. Как же хорошо! Да, такого оргазма У меня еще точно не было. Хммм… Так вот оно какое, трах-наказание от Пятидесяти Оттенков Кристиана Грея.
Мне определенно нужно почаще нарушать правила.
Пробуждаюсь от того, что хочется в туалет, аж невтерпеж. В темноте открываю глаза. Где я? В Лондоне? В Париже? А, да, на яхте. Чувствую, как она покачивается и поскрипывает, слышу негромкий рокот двигателей. Мы куда-то идем. Странно. Кристиан рядом, перед ним — ноутбук. На нем белая льняная рубашка и слаксы, на ногах — ничего. Волосы еще влажные, наверное, после душа. Я улавливаю запах геля и самого Кристиана…
М-м-м…
— Привет. — Он смотрит на меня сверху теплым взглядом.
— Привет. — Я застенчиво улыбаюсь. — Сколько я проспала?
— Час или чуть больше.
— Мы на ходу?
— Я подумал, что если мы обедали в последний раз на берегу, ходили на балет и в казино, то будет неплохо для разнообразия поужинать и на борту. Тихий вечер а deux.7
Я усмехаюсь.
— Куда идем?
— В Канны.
— Ладно. — Я вытягиваюсь, преодолевая некоторую одеревенелость. Занятия с Клодом, как бы ни были хороши, к такому не готовили.
Я осторожно поднимаюсь — надо навестить туалет. Торопливо набрасываю на плечи шелковый халатик. Почему я робею? Откуда это смущение? Кристиан наблюдает за мной, но когда я смотрю на него, он, хмурясь, отворачивается к ноутбуку. Чем-то недоволен?
Я рассеянно мою руки, вспоминаю прошлый вечер в казино, и в какой-то момент полы халата вдруг расходятся. Шокированная, я смотрю на себя в зеркале. Что еще за хрень! Что он со мной сделал?

Я просыпаюсь. В иллюминаторы светит солнце, по потолку прыгают, отскакивая от воды, солнечные зайчики. Кристиана не видно. Я с улыбкой потягиваюсь. Я готова терпеть секс-наказание хоть каждый день, если за ним следует секс-макияж. Решить, что из этого мне нравится больше, не так-то просто.
Поднимаюсь и иду в ванную. Открываю дверь — Кристиан стоит перед зеркалом, голый, если не считать полотенца на поясе, и бреется. Он поворачивается и улыбается, ничуть не смущенный моим вмешательством. Я уже знаю, что Кристиан, когда остается один, никогда не запирает двери. Наверняка у этого существует объяснение, но копаться в еще одной тайне у меня нет ни малейшего желания.
— Доброе утро, миссис Грей, — говорит он, излучая благодушие.
— И вам доброе утро.
Мне нравится наблюдать за ним в такие моменты, смотреть, как он поднимает и выдвигает вперед подбородок, как выбривает его расчетливыми, длинными движениями. Я ловлю себя на том, что бессознательно подражаю ему: оттягиваю вниз верхнюю губу, провожу пальцем под носом. Он поворачивается — одна половина лица еще покрыта мыльной пеной — и подмигивает.
— Нравится?
Ох, Кристиан, я могла бы любоваться тобой часами!
— Одно из моих любимых занятий, — признаюсь я, и он, наклоняясь, быстро целует меня, оставляя на щеке пятнышко пены.
— Еще разок, а? — грозно шепчет Кристиан, поднимая бритву.
Я поджимаю губы, нарочно хмурюсь.
— В следующий раз воспользуюсь воском.
Вспоминаю, как он обрадовался в Лондоне, когда узнал, что я из любопытства сбрила волосы на лобке. Разумеется, я сделала это не в полном соответствии с высокими стандартами Мистера Точность…
* * *
— Ты что, черт возьми, наделала? — восклицает Кристиан, и на лице его появляется выражение то ли ужаса, то ли любопытства. Он садится на кровати в нашем номере в отеле «Браун», возле Пиккадилли, включает прикроватный свет и, раскрыв рот, таращится на меня. Должно быть, уже около полуночи. Я краснею, становясь одного цвета с простынями в его игровой комнате, и пытаюсь натянуть пониже атласную сорочку. Кристиан хватает меня за руку.
— Ана!
— Я… э… побрилась.
— Вижу. Но зачем? — Он расплывается в широкой, от уха до уха, ухмылке.
Сгорая от стыда, отворачиваюсь, закрываю лицо ладонями. И чего я так смущаюсь?
— Эй, — Кристиан бережно отнимает мою руку. — Не прячься. — Он кусает губу, чтобы не рассмеяться. — Расскажи. Зачем? — В его глазах прыгают веселые искорки. Не понимаю, что тут такого забавного?
— Перестань надо мной смеяться.
— Я не над тобой смеюсь. Извини. Мне просто весело.
— А…
— Так зачем?
Я вздыхаю.
— Утром, когда ты уехал на свою встречу, я принимала душ и вспоминала все твои правила.
Кристиан моргает. Ему уже не до веселья, в глазах настороженность.
— Я вспоминала их по одному, раздумывала, а потом вспомнила тот салон красоты и решила, что тебе это должно понравиться. Воспользоваться воском смелости не хватило… — Мой голос падает до шепота.
Кристиан смотрит на меня, и глаза у него блестят, но не от радости — от любви.
— Ох, Ана… — Он наклоняется и нежно целует меня в губы. — С тобой не соскучишься. Полагаю, я просто обязан провести детальную инспекцию ваших творений, миссис Грей.
— Что? Нет. — Он, наверное, шутит! Я укрываюсь, защищая свою прореженную полянку.
— Вот только этого не надо.
Кристиан разводит мои руки, прижимает их к бокам и смотрит мне между ног. Таким взглядом можно разжечь костер, но прежде, чем я успеваю вспыхнуть, он наклоняется и скользит губами по моему голому животу, сверху вниз… и еще ниже. Я ерзаю, пытаюсь увернуться, но в конце концов покоряюсь судьбе.
— Ну, что у нас здесь? — Он оставляет поцелуй там, где еще утром были лобковые волосы, и трется о голую кожу колючим подбородком.
— Ай! — восклицаю я. Да… ощущения те еще.
Кристиан бросает на меня похотливый взгляд.
— По-моему, ты кое-что пропустила. — Он тянет губами оставшиеся волоски.
— О… Черт, — бормочу я, надеясь хотя бы так положить конец этому придирчивому осмотру.
— Есть идея. — Он вскакивает, голый, с постели и устремляется в ванную.
Что еще у него на уме? Кристиан возвращается через несколько секунд со стаканом воды, моей бритвой, своей кисточкой, мылом и полотенцем. Воду, кисточку, мыло и бритву он оставляет на прикроватном столике и, держа полотенце, смотрит на меня.
«О нет!» — Мое подсознание отбрасывает полное собрание сочинений Чарльза Диккенса, вскакивает с кресла и, подбоченясь, принимает решительную позу.
— Нет. Нет. Нет.
— Миссис Грей, каждую работу следует делать хорошо. Раздвиньте бедра. — Его серые глаза напоминают летнее предгрозовое небо.
— Я не позволю, чтобы ты меня брил.
Он склоняет голову набок.
— Почему еще?
Я заливаюсь краской. Ну неужели непонятно?
— Потому что… Это слишком…
— Слишком интимно? — шепчет он. — Но ты же знаешь, именно интимности я и желаю. К тому же после того, что мы с тобой делали, такая щепетильность представляется излишней. И уж эту часть твоего тела я знаю лучше тебя.
Я смотрю на него с изумлением. Какая потрясающая самоуверенность. То есть… да, он прав, но все равно.
— Это… это неправильно! — Получается жалобно и чопорно.
— Ты не права, это круто.
Круто? Вот как?
— Так тебя это заводит? — изумленно спрашиваю я.
Кристиан фыркает.
— А ты разве не видишь? — Он выразительно указывает взглядом на убедительное доказательство своей правоты. — Хочу побрить тебя.
Какого черта?! Я откидываюсь на спину, закрываю глаза ладонью — только бы не смотреть.
— Если тебе будет приятно, валяй. Ты такой чудной. — Я приподнимаю бедра, и Кристиан просовывает под меня полотенце. Потом разводит мне ноги и сам устраивается между ними. Постель проседает под его весом. — Вообще-то, я бы предпочел тебя связать.
— Обещаю не дергаться.
— Хорошо.
Он водит намыленной кисточкой там, внизу, и у меня захватывает дух. Вода горячая, и я невольно поеживаюсь. Щекотно… но и приятно.
— Не шевелись, — укоризненно бормочет Кристиан, обмакивая кисточку. — Или я все-таки тебя свяжу, — добавляет он с угрозой, и по спине у меня разбегается восхитительный холодок.
— Ты раньше это уже делал? — осторожно спрашиваю я, когда он берется за бритвенный станок.
— Нет.
— А-а. Хорошо. — Я улыбаюсь.
— Еще одна новинка, миссис Грей.
— М-м-м. Мне нравятся новинки.
— Мне тоже. Ну, поехали. — С удивительной для меня нежностью Кристиан ведет бритвой по моей чувствительной плоти. — Лежи спокойно, — бормочет он, и я вижу, что он полностью сосредоточился на выполняемой работе.
Несколько минут — и вот он уже берет полотенце и снимает излишки пены.
— Ну вот… как-то так, — говорит он, и я убираю руку и смотрю на него — Кристиан отстранился и с удовлетворением рассматривает результат своих стараний.
— Доволен? — спрашиваю я севшим вдруг голосом.
— Очень. — Он дерзко ухмыляется и медленно вводит палец. — Да, было весело, — с легкой усмешкой говорит Кристиан.
— Тебе — может быть. — Я пытаюсь изобразить недовольство, но получается плохо: Кристиан прав — это было… волнующе.
— Припоминаю, что и последствия были вполне удовлетворительные.
Кристиан снова берется за бритву. Я бросаю взгляд на пальцы. Да, и в этом он тоже прав. Я и подумать не могла, что отсутствие волос на лобке может настолько сильно изменить восприятие.
— Эй, я же просто тебя поддразниваю. Так ведут себя все мужья, безнадежно влюбленные в своих жен, разве нет? — Кристиан берет меня за подбородок, всматривается, стараясь понять, в каком я настроении, и в его глазах вдруг появляется настороженность.
Вот и настал час расплаты.
— Сядь, — говорю я.
Он будто не понимает. Я подталкиваю его к стоящему в ванной белому табурету. Озадаченный, Кристиан садится, и я забираю у него бритву.
— Ана… — Похоже, догадался-таки, что к чему. Я наклоняюсь и целую его.
— Откинь голову.
Кристиан колеблется.
— Зуб за зуб, мистер Грей. Услуга за услугу.
Он не сводит с меня глаз, но уже не только настороженно, а еще и с недоверием.
— Ты понимаешь, что делаешь? — тихо спрашивает он. Я медленно качаю головой, изо всех сил сохраняя серьезный вид.
Кристиан закрывает глаза и склоняет голову набок.
Офигеть, он все-таки позволит мне побрить его! Я кладу ладонь на еще влажные волосы и осторожно прижимаю, чтобы не шевелился. Кристиан сидит с закрытыми глазами и медленно дышит через рот. Я осторожно провожу бритвой вверх по шее, до щеки, оставляя полоску чистой кожи. Кристиан медленно выдыхает.
— Думаешь, порежу?
— С тобой никогда не угадаешь, Ана, но умышленно ты ничего плохого, конечно, не сделаешь.
Я снова поднимаю бритву и веду вверх по шее. Дорожка в мыльной пене становится шире.
— Я никогда преднамеренно не сделаю тебе ничего плохого.
Он открывает глаза и обнимает меня. Я осторожно веду бритвой по щеке.
— Знаю. — Кристиан поворачивает голову, чтобы мне было удобнее. Еще немного — и я заканчиваю.
— Вот и все. И притом не пролито ни капли крови, — с гордостью говорю я. Он гладит меня по ноге, сдвигает выше и выше сорочку, а потом тянет к себе. Я хлопаюсь ему на колени и, чтобы сохранить равновесие, хватаю его за плечи. Какой он все-таки мускулистый.
— Куда бы мне тебя отвезти сегодня?
— То есть загорать не будем? — Я чуть заметно вскидываю бровь.
Он нервно облизывает губы.
— Нет, сегодня не будем. Я подумал, что ты, может быть, предпочтешь прогуляться.
— Ну, после того, как ты разукрасил меня и ловко ушел в сторону, ничего другого и не останется, так?
Кристиан благоразумно делает вид, что не заметил ноток язвительности.
— Придется немного прокатиться, но вид того стоит. Судя по тому, что я читал, там есть на что посмотреть.
Деревушка называется Сен-Поль-де-Ванс. Там есть художественные галереи. Мы могли бы, если, конечно, найдем что-то по вкусу, купить несколько картин или скульптур для нашего нового дома.
Я отстраняюсь и смотрю на него. Картины или скульптуры… Он хочет покупать картины или скульптуры. Но как я буду покупать предметы искусства?
— Что такое? — недоуменно спрашивает Кристиан.
— Я не разбираюсь в искусстве. Ничего в нем не понимаю.
Он пожимает плечами и снисходительно улыбается.
— Мы будем покупать только то, что нам понравится. О вложениях речь не идет.
Вложения? Черт возьми!
— Что? — повторяет Кристиан.
Я качаю головой.
— Послушай, я знаю, что мы только на днях получили чертежи от архитектора, но посмотреть можно и сейчас, вреда не будет. Место древнее, средневековое…
Ах да, архитектор. Напомнил. Ее зовут Джиа Маттео. Подруга Элиота, работавшая с домом Кристиана в Аспене. Когда мы с ней встречались, она перед ним только что не стелилась.
— Ну, что дальше? — нетерпеливо восклицает он. Я снова качаю головой. — Говори, не молчи.
Как я могу сказать, что мне не нравится Джиа? Моя неприязнь к ней иррациональна и объяснению не поддается, а выставлять себя ревнивой женой не хочется.
— Ты ведь не злишься на меня за вчерашнее? — Он вздыхает и ныряет лицом в ложбинку между грудей.
— Нет, просто проголодалась, — бормочу я, зная, что это отвлечет его от нежелательных вопросов.
— Так почему раньше не сказала? — Он сталкивает меня с колен и поднимается.
* * *

Глава 4
Не нахожу себе места. Кристиан ушел в кабинет и не выходит целый час. Я пыталась читать, смотреть телевизор, загорать — загорать одетой! — но не могу расслабиться, не могу избавиться от тревоги. Переодеваюсь в шорты и майку, снимаю дорогущую побрякушку и отправляюсь на поиски Тейлора.
Нахожу его в салоне перед кабинетом Кристиана.
— Миссис Грей. — Он отрывается от романа Энтони Берджеса.
— Я бы хотела пройтись по магазинам.
— Конечно, мэм. — Тейлор поднимается.
— И я хотела бы взять «джет-скай».
Он открывает рот.
— Э-э-э… — Тейлор озадаченно хмурится, не зная, что сказать.
— Не хотелось бы беспокоить из-за этого Кристиана.
Он вспыхивает.
— Миссис Грей… э… я не думаю, что мистеру Грею это понравится, а мне хотелось бы сохранить за собой работу.
Ой, да ради бога! Мне так и хочется закатить глаза, но вместо этого я поступаю наоборот: тяжело вздыхаю, выражая покорность судьбе и возмущение тем, что меня уже лишили возможности распоряжаться собой. С другой стороны, я совершенно не хочу, чтобы Кристиан злился на Тейлора или, если уж на то пошло, на меня. Решительно подхожу к двери, стучу и вхожу. Кристиан сидит за письменным столом красного дерева. Оторвавшись от «блэкберри», он вопросительно смотрит на меня.
— Андреа, подожди, пожалуйста, — говорит Кристиан в телефон. Лицо у него серьезное, выражение терпеливо-выжидательное. Черт. Почему я постоянно чувствую себя школьницей в кабинете директора? Еще вчера этот человек надевал на меня наручники. Я не должна его бояться, он мой муж, черт возьми. Расправляю плечи, растягиваю в улыбке губы.
— Я собираюсь за покупками. Возьму с собой охранника.
— Конечно. Возьми братьев и Тейлора. — Судя по тому, что никаких дальнейших вопросов не следует, случилось что-то по-настоящему серьезное. Я стою, смотрю на него, но могу ли чем-то помочь?
— Что-то еще? — Хочет, чтобы я ушла. Вот черт.
— Тебе что-нибудь надо? — спрашиваю я.
Он улыбается своей милой, смущенной улыбкой.
— Нет, детка, ничего. Обо мне тут позаботятся.
— Хорошо. — Хочу поцеловать его — он ведь мой муж. Решительно подхожу к столу, целую в губы, чем немало его удивляю.
— Андреа, я перезвоню. — Кристиан откладывает «блэкберри», заключает меня в объятья и целует — страстно, с желанием. Потом отпускает.
Я перевожу дух.
— Ты меня отвлекаешь. Мне нужно поскорее со всем разобраться и вернуться к тебе. — Он проводит пальцем по моей щеке, поглаживает подбородок.
— Ладно. Извини.
— Пожалуйста, не извиняйтесь, миссис Грей. Мне нравится, когда вы меня отвлекаете. Идите, потратьте немного денег. — Он убирает руки.
— Так и сделаю. — Я притворно улыбаюсь и иду к двери. Мое подсознание качает головой и поджимает губы. «А ведь ты не сказала ему, что хочешь взять „джет-скай“», — укоризненно напоминает оно. Я не слушаю… Гарпия.
Тейлор терпеливо ждет в салоне.
— С командованием все согласовано. Можно отправляться? — Я улыбаюсь, маскируя нотку сарказма. А вот Тейлору скрывать нечего, и он улыбается открыто, не скрывая восхищения.
— После вас, миссис Грей.
Потом Тейлор подробно объясняет мне систему управления «джет-скаем». Спокойный, уверенный в себе, хороший учитель. Моторка уже покачивается на тихой воде у борта яхты. Гастон смотрит прямо вперед из-под надвинутого на глаза козырька, у руля застыл один из матросов «Прекрасной леди». Со мной трое — и только лишь потому, что мне вздумалось пройтись по магазинам. Какая нелепость.
Застегивая спасательный жилет, беззаботно улыбаюсь Тейлору. Он подает руку, помогает мне сойти на «джет-скай».
— Ремешок ключа зажигания наденьте на запястье, миссис Грей. Если вы случайно упадете за борт, двигатель автоматически выключится, — инструктирует он.
— О'кей.
— Готовы?
Я киваю.
— Когда отойдете от яхты примерно на четыре фута, нажмите кнопку зажигания. Мы последуем за вами.
— О'кей.
Тейлор отталкивает «джет-скай» от моторки, и гидроцикл плавно уходит в сторону. Он кивает, и я нажимаю кнопку зажигания. Двигатель отзывается рокотом.
— Хорошо, миссис Грей, только полегче! — кричит Тейлор. Я добавляю газу. «Джет-скай» прыгает вперед, но мотор тут же глохнет. Черт! А ведь у Кристиана получается так легко. Повторяю попытку — результат тот же. Да что ж такое!
— Не так резко, миссис Грей! — кричит Тейлор.
— Да, да, да, — бормочу я и мягко давлю на рычаг. Гидроцикл опять прыгает, но на этот раз мотор не глохнет. Да! Получилось! Ха-ха, мы мчимся!
Хочется кричать, пищать и вопить, но я сдерживаюсь. Ухожу от яхты в глубь бухты. За спиной у меня — ровный рокот моторки. Я добавляю газу, и гидроцикл рвется вперед. Теплый ветерок треплет волосы, брызги разлетаются по сторонам — я чувствую себя свободной. Но как качает! Неудивительно, что Кристиан не пускает меня к рулю.

И с какой это стати мне так захотелось пройтись по магазинам? Ненавижу шопинг. Впрочем, в глубине души я знаю почему — и потому решительно шагаю мимо «Шанели», «Гуччи», «Диора» и прочих фирменных бутиков и в конце концов нахожу лекарство от терзающей меня хвори в маленьком тесном магазинчике для туристов. Это серебряный ножной браслетик с крохотными сердечками и колокольчиками. Звенит очень мило, а стоит всего пять евро. Покупаю и тут же его и надеваю. Вот это — мое, то, что мне нравится. И сразу становится легче и покойнее. Я не хочу терять связь с той девчонкой, которой нравилось такое. В глубине души понимаю, что на меня давит не только сам Кристиан, но и его богатство. Привыкну ли когда-нибудь к нему?
Тейлор и Гастон, как и положено, следуют за мной по запруженным прохожими послеполуденным улочкам. В какой-то момент я даже забываю об их присутствии. Хочу купить что-нибудь Кристиану. Что-то, что отвлекло бы его от случившегося в Сиэтле. Но что купить человеку, у которого есть всё? Я останавливаюсь посередине небольшой площади, окруженной магазинчиками, и осматриваюсь. Замечаю магазин электроники и сразу вспоминаю посещение галереи и наш поход в Лувр… Венеру Милосскую… В памяти всплывают слова Кристиана: «Мы все можем оценить женские формы. Мы любуемся ими в мраморе и масле, атласе и на пленке».
Идея приходит сама собой. Смелая идея. Вся проблема в том, чтобы не ошибиться с выбором, и в этом мне может помочь только один человек. Достаю из сумки «блэкберри» и звоню Хосе.
— Кто… — сонно бормочет он.
— Это я, Ана.
— Ана? Ты хотя бы представляешь, который час? — недовольно спрашивает он. Фу ты, я совсем забыла про разницу во времени.
— Извини.
— Ты где? Все в порядке? — Тон меняется на озабоченный.
— Я в Каннах, на юге Франции, и у меня все в порядке.
— На юге Франции, вот как? В каком-нибудь шикарном отеле?
— Э… Вообще-то нет. Мы здесь на лодке.
— На лодке?
— То есть на яхте. Это большая лодка, — поясняю я со вздохом.
— Понятно. — Потянуло холодком. Черт, не стоило ему звонить. Только этого мне и не хватает.
— Послушай, мне нужен твой совет.
— Мой совет? — Он, похоже, поражен. — Конечно. — Уже гораздо дружелюбнее.
Я излагаю свой план.
* * *
Через два часа Тейлор помогает мне подняться из моторки на палубу яхты. Гастон с матросами ставит на место гидроцикл. Кристиана нигде не видно, и я торопливо прохожу в нашу каюту — завернуть подарок. На душе по-детски легко и радостно.
— Долго же вас не было. — Я вздрагиваю. Поворачиваюсь — Кристиан стоит в дверях каюты и внимательно на меня смотрит. Вот те на. А если история с «джет-скаем» еще не закончилась? Или ситуация с пожаром в офисе серьезнее, чем казалось?
— У тебя в Сиэтле все под контролем? — осторожно спрашиваю я.
— Более или менее, — немного раздраженно отвечает он и чуть заметно хмурится.
— А я кое-что купила. — Я надеюсь хоть немного поднять ему настроение, вот только бы его раздражение не было направлено на меня. Он тепло улыбается — значит, все в порядке.
— И что же ты купила?
— Вот это. — Я ставлю ногу на кровать и демонстрирую браслет.
Кристиан подходит ближе, трогает, наклонившись, колокольчики у меня на лодыжке, хмурится, заметив красную полоску, и проводит по ней пальцем. Щекотно.
— Симпатично.
— И вот это. — Я протягиваю коробку, надеясь в глубине души, что подарок все же отвлечет его от проблем.
— Это мне? — удивленно спрашивает Кристиан. Я робко киваю. Он берет коробку и осторожно встряхивает. По-мальчишески широко ухмыляется, садится рядом со мной на кровать, наклоняется и целует. — Спасибо.
— Ты же еще не открыл.
— Неважно. Что бы там ни было, оно мне уже нравится. — Он смотрит на меня сияющими глазами. — Я нечасто получаю подарки.
— Тебе трудно что-то купить. У тебя все есть.
— У меня есть ты.
— Да, есть. — Я улыбаюсь ему. — И еще как есть.
Кристиан быстро расправляется с бумагой.
— «Никон»? — Он озадаченно смотрит на меня.
— Знаю, у тебя есть компактная цифровая камера, но эта будет для… э… для портретов и всякого такого. К ней два объектива.
До него никак не доходит.
— Сегодня, в галерее, тебе понравились фотографии Флоранс Делль. Я помню, что ты сказал в Лувре. И, конечно, те снимки… — Я сглатываю, изо всех сил стараясь не думать о картинках в шкафу.
Он замирает, начиная понимать, о чем идет речь, и я торопливо, боясь, что вот-вот сорвусь, продолжаю:
— Я подумала, что ты мог бы… что тебе, может быть, захочется… ну, сфотографировать меня.
— Сфотографировать… тебя?
Позабыв о коробке на коленях, Кристиан во все глаза смотрит на меня. Я отчаянно киваю, пытаясь предугадать его реакцию. Он наконец переводит взгляд на коробку, почтительно проводит пальцами по глянцевым картинкам.
О чем он думает? Реакция совсем не та, которой я ждала, и мое подсознание уже посматривает на меня сердито, как на тупую домашнюю скотинку. Кристиан всегда ведет себя непредсказуемо. Снова смотрит на меня, и в его глазах… что, боль? Черт… теперь-то что?
— Почему ты подумала, что мне этого захочется?
Нет, нет, нет! Ты же сам сказал…
— А тебе не захочется? — спрашиваю я, отказываясь слушать подсознание, которое не верит, что кто-то может пожелать иметь мои эротические фотографии.
Кристиан сглатывает, приглаживает волосы. Такой потерянный, такой смущенный. Вздыхает.
— Для меня такого рода снимки были обычно чем-то вроде страховки. Я знаю, что долго рассматривал женщин только как объект. — Он останавливается, неловко пожимает плечами.
Что? К чему это ведет?
— И ты думаешь, что, фотографируя меня, тоже будешь видеть только объект?
— Ох… — Кристиан как будто сдувается. Кровь отливает от лица. Он жмурится. — Все так сложно, — шепчет он и открывает глаза. В них тревога, настороженность и что-то еще.
Черт. В чем тут проблема? Что так на него подействовало? Я? Я со своими расспросами о его биологической матери? Пожар в офисе?
— Почему ты так говоришь? — шепотом спрашиваю я, чувствуя, как к горлу подступает паника. Я думала, он счастлив. Думала, мы счастливы. Думала, что принесла ему счастье. Я не хочу смущать его, путать. Мысли разбегаются. Откуда эта внезапная перемена? Он не видел Флинна почти три недели. И это причина? Поэтому он такой пришибленный? Может, позвонить Флинну? И тут меня осеняет. Такие моменты необычайной ясности и глубины случаются крайне редко: пожар, «Чарли Танго», «джет-скай»… Он же просто боится. Боится за меня. А полоски от наручников довели его до точки. Кристиан переживал из-за них весь день и совсем запутался, потому что не привык испытывать неудобства, причиняя боль. От этой мысли мне делается нехорошо.
Он пожимает плечами и снова бросает взгляд на мое запястье, где еще недавно болтался купленный им браслет. Есть!
— Послушай, это ровным счетом ничего не значит. — Я поднимаю руку, демонстрируя еле видный рубец. — Ты дал слово. Да что там, вчера было здорово. Интересно. Перестань изводить себя — мне нравится жесткий секс, я тебе и раньше говорила.
Я заливаюсь краской и из последних сил сдерживаю подступающую панику. Он смотрит на меня пристально, но о чем думает? Может, анализирует сказанное мной? Я сбиваюсь с мысли.
— Это из-за пожара? Думаешь, пожар как-то связан с «Чарли Танго»? Ты поэтому беспокоишься? Поговори со мной… пожалуйста.
Кристиан смотрит на меня молча, и между нами снова пролегает молчание. Вот же гадство! Знаю, от него уже ничего не добьешься.
— Не надо выдумывать лишнего, — негромко выговариваю я, и слова отдаются эхом, тревожа память из недавнего прошлого — его собственное высказывание о том дурацком контракте.
Я наклоняюсь, беру у него с колен коробку и открываю. Он наблюдает за мной пассивно, словно я — какое-то забавное существо с другой планеты. Услужливый продавец уже подготовил камеру к работе, и я достаю ее и снимаю с объектива крышку. Навожу на Кристиана, и рамку видоискателя заполняет его прекрасное обеспокоенное лицо. Я нажимаю кнопку и удерживаю, сохраняя для потомства десять цифровых картинок озабоченного Кристиана.
— Ладно, тогда объектом будешь ты. — Снова нажимаю затвор. На последнем кадре его губы едва заметно вздрагивают. Жму еще, и на этот раз он улыбается — блекло, но все же… Я не отпускаю кнопку и вижу, как напряжение уходит, отпускает. Кристиан расслабляется, и я тихонько хихикаю. Слава богу. Мистер Непостоянство вернулся — и я как никогда рада его видеть.
— Э, это же вроде бы мойподарок, — шутливо ворчит он.
— Предполагалось, что будет весело, а вышло так, что теперь камера — символ женского доминирования, — отрезаю я, делая еще несколько кадров и видя на крупном плане, как меняется выражение прекрасного лица. В какой-то момент глаза Кристиана темнеют, и в чертах проступает что-то хищное.
— Так ты этого хочешь? Доминирования и подавления? — обманчиво мягким голосом спрашивает он.
— Нет, не хочу. Нет.
— Я ведь могу подавить вас по-крупному, миссис Грей, — зловещим тоном обещает Кристиан.
— Знаю, что можете, мистер Грей. И вы часто это делаете.
Он моргает, лицо вдруг вытягивается. Черт, что еще? Опускаю камеру и вопросительно смотрю на него.
— Что не так? — Мой голос звучит разочарованно. Ну же, скажи!
Молчит. Злится. Я снова поднимаю камеру.
— Так что случилось?
— Ничего, — говорит Кристиан и вдруг исчезает из видоискателя. Одним движением сметает на пол коробку из-под камеры, хватает меня, толкает на кровать и… вот он уже сверху.
— Эй! — Я успеваю сделать еще несколько снимков — Кристиан улыбается, и намерения у него самые недобрые. В следующий момент камера уже у него в руках, и фотограф оказывается в роли субъекта — Кристиан направляет объектив на меня и щелкает затвором.
— Итак, миссис Грей, хотите, чтобы я вас сфотографировал?
Я не вижу его лица — только всклокоченные волосы и сломанный ухмылкой безупречно вылепленный рот.
— Что ж, для начала, думаю, запечатлеем вас смеющейся.
Он безжалостно щекочет меня под ребрами, и я пищу, хохочу и верчусь под ним, безуспешно пытаясь схватить за руку и прекратить истязание. Его рот растягивается в ухмылке, а камера продолжает щелкать.
— Не надо! Прекрати! — кричу я.
— Шутишь? — Он откладывает камеру и пускает в ход вторую руку.
— Кристиан! — выдавливаю я, задыхаясь от смеха. Раньше он никогда меня не щекотал. Черт, да прекрати же! Я мотаю головой, пытаюсь вывернуться из-под него, толкаю обеими руками, но он неумолим, и роль беспощадного палача ему явно по вкусу.
— Перестань! — умоляю я, и он вдруг останавливается. Хватает меня за руки, прижимает их к подушке, привстает… Я никак не могу отдышаться. Он тоже. Смотрит на меня… как? Я замираю. Как? Удивленно? Восхищенно? С любовью? Ну и дела. Этот взгляд!
— Ты. Так. Прекрасна, — выдыхает он.
Смотрю на него, на его милое, дорогое, божественное лицо, и он вглядывается в меня так, словно видит впервые в жизни. Наклоняется, закрывает глаза, целует… Его восторг, неумеренная радость, восхищение — это как звонок для моего либидо. Даже не верится, что это все из-за меня. Ох… Он отпускает мои руки, просовывает ладони мне под голову, запускает пальцы в волосы, и я поднимаюсь ему навстречу, наполняюсь его желанием, отвечаю на его поцелуй. А поцелуй вдруг уже другой — не милый, сладкий, восхищенно-почтительный, но греховный, порочный, глубокий, жадный. Язык вторгается в мой рот не дарителем, а завоевателем, жадным и отчаянным, спешащим взять… Желание бежит по жилам, пробуждает мышцы и связки, отдается волнующей дрожью.
Что же не так?
Кристиан резко вздыхает.
— Что ты со мной делаешь, — бормочет он с рвущим душу отчаянием и вдруг опускается на меня, вдавливает в матрас — одной рукой держит за подбородок, другой шарит по телу, мнет груди, гладит по животу, бедрам, тискает снизу. Он снова целует, раздвигает мне ноги коленом, вжимает меня в себя, и его желание рвется через одежду, его и мою. Мой вздох и стон глохнут под его губами, я таю в жаре его страсти. Где-то далеко тревожно звенят колокольчики, но я не желаю их слышать, потому что знаю: он хочет меня, нуждается во мне, не может без меня и это — его любимая форма общения со мной, его самовыражения. Забыв обо всем, отбросив осторожность, я целую его, зарываю пальцы в его волосы, сжимаю кулаки и впитываю его вкус и запах.
О, Кристиан, мой Кристиан…
Он вдруг поднимается, стаскивает меня с кровати, и я стою перед ним, растерянная и ошеломленная. Он расстегивает пуговицы у меня на шортах, падает на колени, стаскивает их и заодно трусы… Не успев опомниться, я снова на кровати, под ним, и он уже рвет «молнию» на брюках. Боже, он даже не раздевается, даже не снимает с меня майку. Никакого вступления — он вонзается в меня с ходу, и я вскрикиваю, скорее от удивления, чем от чего-то еще…
Я слышу хрипящее дыхание над ухом.
— Да, да, да… — Он замирает, приподнимается и вгоняет еще глубже, вышибая из меня стон.
— Ты нужна мне, — хрипит Кристиан. Он пробегает зубами по моему подбородку, по скуле, покусывает и посасывает, потом снова целует — без нежностей, требовательно и алчно. Я обхватываю его руками, обвиваю ногами, сжимаю и не отпускаю, словно хочу выдавить все, что тревожит его, не дает покою. Он начинает двигаться, как будто пытается вскарабкаться внутри меня. Снова и снова, выше и выше, отчаянно, безумно, подчиняясь древнему инстинкту. Захваченная заданным им сумасшедшим темпом, я отдаюсь ему полностью, без остатка. Что гонит его? Что тревожит? Вопросы остаются без ответа, потому что мысль не успевает за телом, которое уносится выше и выше на волне безумных ощущений, отвечая выпадом на выпад, ударом на удар. Я слышу натужное, шипящее, резкое дыхание и знаю — он забылся во мне. За стоном — вздох, за хрипом — вскрик. Это так эротично — его неутолимая жажда, его ненасытный голод. Я уступаю, отдаю, а он требует больше и больше. Как же я хочу этого — и для себя, и для него.
— Кончай со мной, — выдыхает он и поднимается, разрывая мои объятия. — Открой глаза. Мне нужно видеть тебя. — Это не просьба, но приказ, требующий беспрекословного подчинения. Мои глаза тут же открываются, и я вижу напряженное, разгоряченное лицо и горящие, голодные глаза. Его страсть, его любовь — как удар потока: плотина рушится, и я кончаю, откинув голову, содрогаясь в конвульсиях.
— О, Ана! — вскрикивает он и, догнав меня последним рывком, замирает, а потом падает, но тут же скатывается, так что сверху оказываюсь я.
Оргазм уходит. Я хочу отпустить какую-нибудь шутку насчет подавления и объекта, но прикусываю язык — кто знает, какое у него настроение? Отрываюсь от его груди, смотрю в лицо. Его глаза закрыты, руки — на мне. Я целую Кристиана через тонкую ткань льняной рубашки.
— Что же все-таки не так? — мягко спрашиваю я и с волнением жду ответа. Может быть, теперь, после секса, он скажет, в чем дело.
Но нет, Кристиан молчит. И тут меня посещает вдохновение.
— Торжественно обещаю быть верным партнером в болезни и в здравии, в час счастливый и горький, делить радость и печаль…
Он застывает и лежит неподвижно. Потом открывает свои бездонные глаза и смотрит на меня. А я продолжаю повторять слова свадебного обета:
— Обещаю любить тебя безоговорочно, поддерживать во всех начинаниях и устремлениях, почитать и уважать, смеяться с тобой и плакать, делить надежды и мечты и нести утешение в пору испытаний. — Я делаю паузу, выжидаю; он смотрит на меня, чуть приоткрыв рот, но ничего не говорит.
— Заботиться о тебе, холить и лелеять, пока мы оба живы. — Я вздыхаю.
— Ох, Ана, — шепчет он и приподнимается, обрывая наш восхитительный контакт. Теперь мы лежим на боку, и он поглаживает меня по щеке.
— Торжественно клянусь оберегать наш союз и дорожить им и тобою, — шепчет он. — Обещаю любить тебя верно и преданно, отвергать всех других, быть с тобой рядом в радости и горе, в болезни и здравии, куда бы жизнь ни увела нас. Обещаю доверять тебе, защищать и уважать тебя. Делить с тобой радости и печали, утешать в тяжелые времена. Обещаю холить тебя и лелеять, поддерживать твои мечты и беречь от всех невзгод. Все, что мое, отныне и твое. Моя рука, мое сердце, моя любовь — отныне и навек твои.
Слезы наворачиваются на глаза. Кристиан смотрит на меня, и выражение его лица смягчается.
— Не плачь, — тихо говорит он, подхватывая сорвавшуюся с ресницы слезинку.
— Почему ты не хочешь поговорить со мной? Пожалуйста, Кристиан.
Он жмурится, как будто от боли.
— Я клялся нести тебе утешение в тяжелый час. Пожалуйста, не вынуждай меня нарушать обещание.
Кристиан со вздохом открывает глаза. Выражение лица унылое, безрадостное.
— В Сиэтле поджог. — Вот черт. Я смотрю на него — он такой юный, такой беззащитный. — И теперь они могут охотиться за мной. А если за мной, то… — Он замолкает.
— То и за мной, — заканчиваю за него я. Кристиан бледнеет, и я понимаю, что добралась наконец-то до истинной причины его беспокойства. — Спасибо.
Он хмурится.
— За что?
— За то, что рассказал мне.
Он качает головой, и губ его касается бледная тень улыбки.
— Вы умеете убеждать, миссис Грей.
— А ты умеешь изводить себя и, может быть, умрешь от сердечного приступа, не дожив до сорока, а мне нужно, чтобы ты оставался со мной еще долго-долго.
— Если меня кто-то и доведет до могилы, миссис Грей, так это вы. Я и так чуть не умер, когда увидел вас на гидроцикле. — Он откидывается на подушку, прикрывает ладонью глаза и ежится.
— Послушай, я всего лишь прокатилась на «джет-скае». На них сейчас даже дети катаются. Подумай, что будет, когда мы приедем к тебе в Аспен и я впервые в жизни встану на лыжи.
Кристиан поворачивается, и я едва удерживаюсь, чтобы не рассмеяться, — такой ужас на его лице.
— К нам в Аспен, — поправляет он.
Я пропускаю реплику мимо ушей.
— Я уже взрослая и вовсе не такая хрупкая, какой кажусь. Когда ты это поймешь?
Он пожимает плечами и поджимает губы. Пора менять тему.
— Значит, пожар. Полиция знает о поджоге?
— Да.
— Хорошо.
— Я приму дополнительные меры безопасности, — сухо говорит он.
— Понимаю. — Мой взгляд скользит по Кристиану. Он по-прежнему в шортах и рубашке, а я — в майке. Вот так и потрахались по-скорому. Я прыскаю.
— Что? — спрашивает Кристиан.
— Ты.
— Я?
— Да. Ты. Все еще одет.
Он смотрит на себя, потом на меня, и его лицо расплывается в широкой улыбке.
— Ну, вы же знаете, миссис Грей, не могу удержаться. Смотрю на вас, и руки чешутся. Особенно когда вы вот так хихикаете. Как школьница.
Щекотка… Вот оно что. Я перекидываю ногу, чтобы оседлать его, но он уже просчитал мои коварные планы и хватает меня за обе руки.
— Нет.
Судя по тону, Кристиан не шутит.
Принимаю обиженный вид, но потом решаю, что он не готов.
— Пожалуйста, не надо. Не выдержу. Меня никогда не щекотали в детстве. — Я опускаю руки, показывая, что ему нечего опасаться. — Бывало, смотрел, как Каррик балуется с Миа и Элиотом, но сам…
Я прижимаю палец к его губам.
— Знаю, молчи. — Я нежно целую его в губы, туда, где только что был мой палец, и, свернувшись рядышком, кладу голову ему на грудь. Во мне опять нарастает знакомая боль, и сердце охватывает печаль. Ради этого человека я готова на все — потому что люблю его.
Он обнимает меня, прижимается носом к волосам и нежно поглаживает по спине. Мы лежим так какое-то время, нисколько не тяготясь молчанием, но в конце концов я первой нарушаю тишину:
— Тебе доводилось обходиться без доктора Флинна?
— Да. Однажды мы не виделись две недели. А почему ты спрашиваешь? Испытываешь неодолимую тягу пощекотать меня?
— Нет. Думаю, он тебе помогает.
— Так и должно быть, — фыркает Кристиан. — Я хорошо ему плачу. — Он легонько тянет меня за волосы, заставляя повернуться к нему. Поднимаю голову. — Озабочены состоянием моего здоровья, миссис Грей?
— Любая хорошая жена заботится о здоровье возлюбленного супруга, мистер Грей, — укоризненно напоминаю я.
— Возлюбленного? — шепчет он, и вопрос повисает между нами.
— Очень-очень возлюбленного. — Я приподнимаюсь, чтобы поцеловать его, и он смущенно улыбается.
— Не хотите ли пообедать на берегу, миссис Грей?
— Готова на все, лишь бы вы были довольны, мистер Грей.
— Хорошо, — усмехается он. — На борту я могу обеспечить вашу безопасность. Спасибо за подарок. — Он берет фотоаппарат и, держа его в вытянутой руке, снимает нас — в посткоитальной, постисповедальной, постщекотальной позе.
— Всегда пожалуйста. — Я улыбаюсь, и в его глазах вспыхивают огоньки.

Глава 5
Я поворачиваюсь, привычно подкатываюсь к Кристиану и обнаруживаю, что его нет. Черт! Сна как не бывало. Я привстаю, беспокойно оглядываю каюту. Кристиан наблюдает за мной из небольшого кресла, стоящего у кровати. Он кладет что-то на пол, поднимается, подходит к кровати и растягивается рядом со мной. На нем серая футболка и шорты.
— Не бойся. Не паникуй. Все в порядке. — Голос мягкий, тон увещевающий, словно он разговаривает с испуганным, загнанным в угол зверьком. Протягивает руку, убирает у меня с лица волосы — и я мгновенно успокаиваюсь. Вижу, он и сам обеспокоен чем-то и безуспешно пытается это скрыть.
— Ты такая нервная в последние дни.
— Я в порядке. — Безмятежно улыбаюсь — не хочу, чтобы Кристиан знал, как меня тревожит этот случай с поджогом. Я хорошо помню, что чувствовала после случая с «Чарли Танго», когда от Кристиана не было известий: пустоту в душе и невыразимую боль. Теперь те же чувства всплывают вновь, и память скребет сердце. — Ты наблюдал за мной, пока я спала?
— Да, — коротко отвечает Кристиан, изучающе глядя на меня. — Ты разговаривала во сне.
— Неужели? — Черт! Чего я там наговорила?
— Ты чем-то обеспокоена, — добавляет он, продолжая смотреть мне в глаза. Я не выдерживаю, моргаю. Нет, от этого человека ничего скрыть невозможно. Он наклоняется, целует меня между бровей. — Когда ты хмуришься, у тебя между бровями появляется что-то вроде маленького треугольника. Его так приятно целовать. Не тревожься, малышка, я о тебе позабочусь.
— Я не о себе тревожусь, а о тебе. Кто позаботится о тебе?
Он снисходительно улыбается.
— Я уже большой и достаточно страшный, чтобы самому о себе позаботиться. А теперь вставай. Прежде чем отправиться домой, я бы хотел кое-что сделать.
Он широко, как будто напоминая, что ему всего лишь двадцать восемь, улыбается и хлопает меня пониже спины. Я вскрикиваю от неожиданности и вдруг понимаю, что уже сегодня мы отправимся в Сиэтл. От этой мысли становится грустно. Уезжать не хочется. Я была счастлива двадцать четыре часа в сутки и не готова делить мужа ни с его компанией, ни с его семьей. Мы провели чудесный, волшебный медовый месяц. Не без сбоев, надо признать, но ведь это нормально для новобрачных?
А вот Кристиан взволнован как мальчишка, и его возбуждение — даже при том, что в голове у меня бродят разные мрачные мысли — заразительно. Он легко соскальзывает с кровати, и я, заинтригованная, следую за ним. Интересно, что он задумал?
* * *
Кристиан вешает мне на запястье ключ.
— Хочешь, чтобы я вела?
— Да, — улыбается он. — Не слишком туго?
— Нет, нормально. — Я поднимаю брови. — Ты поэтому надел спасательный жилет?
— Да.
Я прыскаю со смеху.
— Какая уверенность в моих способностях, мистер Грей.
— Как всегда, миссис Грей.
— Ну так не читайте мне нотаций.
— Да я и не смею.
— Смеете и будете, но только на тротуар в заливе свернуть будет нельзя.
— Сказано справедливо и к месту, миссис Грей. Будем стоять здесь весь день и обсуждать ваши навыки или все-таки отправимся на берег и повеселимся?
— Сказано справедливо и к месту, мистер Грей.
Я становлюсь за руль гидроцикла, Кристиан устраивается сзади и отталкивается от яхты. Тейлор и двое матросов с интересом наблюдают за нами с палубы. Кристиан обхватывает меня руками, ерзает, прижимается теснее. Да, вот чем мне нравится такой транспорт. Я вставляю ключ зажигания, нажимаю кнопку, и мотор отвечает громким урчанием.
— Готов? — кричу я, перекрывая шум двигателя.
— Готов и всегда буду, — отвечает он, прижавшись губами к моему уху.
Я мягко включаю передачу, и «джет-скай» отходит от «Прекрасной леди» — слишком медленно, на мой вкус. Кристиан сжимает объятья. Добавляю газу, и мы прыгаем вперед. Двигатель работает ровно, не глохнет, и я счастлива.
— Полегче! — предостерегает Кристиан, но и в его голосе звучат радостные нотки.
Я проношусь мимо «Прекрасной леди» и беру курс в открытое море. Мы бросили якорь напротив Порт-де-Плезанс Сен-Клод-дю-Вар. Вдалеке, словно встроенный в Средиземное море, виднеется аэропорт Ниццы. Уже после прибытия сюда, прошлой ночью, я слышала звук идущего на посадку самолета и теперь решаю взглянуть поближе.
Мы несемся к цели, прыгая над волнами. Я в восторге, а самое главное — Кристиан дал мне полную свободу. Мы мчимся к аэропорту, и все беспокойство, все тревоги последних дней уходят сами собой.
— В следующий раз возьмем два гидроцикла! — кричит Кристиан. Я улыбаюсь — погонять с ним наперегонки было бы здорово.
Мы мчимся через прохладное синее море к концу взлетно-посадочной полосы, когда небо над головой вдруг раскалывает грохот идущего на посадку самолета. Я вздрагиваю и, поддавшись на мгновение панике, выворачиваю руль и одновременно жму на газ вместо тормоза.
— Ана! — кричит Кристиан, но уже поздно. Гидроцикл виляет, и я, раскинув руки и ноги и прихватив с собой Кристиана, лечу в море.
Здесь холодно, не то что у берега. Я погружаюсь, но тут же всплываю — спасибо спасательному жилету, — успев отведать средиземноморской водички. Кашляя и отплевываясь, протираю глаза и оглядываюсь. Кристиан уже плывет ко мне. Гидроцикл с заглохшим двигателем беззаботно покачивается неподалеку.
— Ты в порядке?
— Да, — хриплю я и не могу скрыть радости.
Видишь, Кристиан? Это худшее, что может случиться, когда катаешься на гидроцикле! Он заключает меня в объятья, отстраняется и с тревогой шарит глазами по моему лицу.
— Видишь, все не так уж плохо! — улыбаюсь я, шлепая ладонями по воде. Не сразу, но он все же улыбается, сначала недоверчиво, потом с облегчением.
— Да уж. Если не считать, что я весь мокрый, — ворчит он совсем не сердито.
— Я тоже.
— А ты нравишься мне мокрая, — ухмыляется он.
— Кристиан! — укоризненно говорю я тоном праведного негодования. Он улыбается своей роскошной улыбкой, наклоняется, крепко целует и отстраняется. Я перевожу дух. Его глаза темнеют под полуопущенными веками, и мне становится жарко.
— Давай вернемся. Нам все равно надо принять душ. Но поведу я.
* * *
Мы прохлаждаемся в зале для пассажиров первого класса лондонского аэропорта Хитроу, ожидая рейса на Сиэтл. Кристиан читает «Файнэншл таймс». Я беру фотоаппарат, хочу сделать парочку снимков. Он такой сексуальный в белой льняной рубашке и джинсах, с засунутыми за пуговицу очками. Вспышка. Кристиан мигает и улыбается мне своей застенчивой улыбкой.
— Как самочувствие, миссис Грей?
— Не хочется возвращаться. Мне так нравится, когда тебя не нужно ни с кем делить.
Он наклоняется, сжимает мою руку. Подносит ее к губам, целует костяшки пальцев…
— Мне тоже.
— Но?.. — спрашиваю я, услышав непроизнесенное короткое слово в конце его заявления.
Кристиан хмурится.
— Но?.. — Он делает вид, что не понял. Я слегка наклоняю голову и смотрю на него с выражением «ну же, скажи», которое довела до совершенства в последние пару дней. Кристиан вздыхает и откладывает газету. — Я хочу, чтобы этого поджигателя поймали поскорее и чтобы нам не о чем было беспокоиться.
— О… — Я и вправду удивлена его откровенностью.
— Уэлчу не поздоровится, если нечто подобное случится еще раз.
Обещание звучит так зловеще, что у меня по спине бегут мурашки. Кристиан бесстрастно смотрит на меня, и я не знаю, чего он от меня ждет и какой мне нужно быть — дерзкой, легкомысленной, беспечной? Мыслей нет, и, чтобы снять возникшее между нами напряжение, я делаю то единственное, что приходит в голову: поднимаю фотоаппарат и щелкаю затвором.
* * *

* * *
Мы прощаемся со всеми и идем к машине.
— Держи. Только не разбей. — Кристиан бросает мне ключи от «Ауди» и абсолютно серьезно добавляет: — А то я буду чертовски недоволен.
У меня пересыхает во рту. Он разрешает мне вести свою машину? Моя внутренняя богиня натягивает кожаные шоферские перчатки и туфли без каблуков и вопит от восторга.
— Уверен? — Я едва шевелю губами.
— Да. И поторопись, пока я не передумал.
Наверное, я никогда еще не улыбалась так широко. Кристиан закатывает глаза и открывает передо мной дверцу. Я поворачиваю ключ и завожу мотор еще до того, как он успевает обойти машину спереди.
— Не терпится, миссис Грей? — с усмешкой спрашивает Кристиан.
— Ужасно.
Я тихонько сдаю назад и разворачиваюсь на подъездной дорожке с удивительной для меня самой ловкостью. Мотор работает ровно, чутко откликается на малейшее прикосновение. Осторожно маневрируя на дорожке, смотрю в зеркало заднего вида: Сойер и Райан, наши сегодняшние секьюрити, как раз забираются во внедорожник. Я и не знала, что они сопровождали нас сюда. Прежде чем выехать на шоссе, сбрасываю газ.
— Уверен?
— Да, — коротко отвечает Кристиан, и я понимаю, что он ни в чем не уверен.
Бедненький! Мне хочется смеяться и над ним, и над собой, я нервничаю, и волнуюсь, и думаю, как было бы здорово оторваться от Сойера и Райана. Смотрю влево, вправо и, убедившись, что нам ничто не угрожает, вывожу «Ауди» на шоссе.
Кристиан напрягается, но ничего не говорит. Удержаться невозможно. Дорога чиста. Я прижимаю педаль газа, и машина прыгает вперед.
— Эй, потише! — кричит Кристиан. — Ты нас убьешь!
Я тут же убираю газ. Какой послушный автомобиль, как легко им управлять!
— Извини, — бормочу я тоном кающейся грешницы, но результат получается совершенно неубедительный. Кристиан усмехается, скрывая облегчение.
— Что ж, это уже можно зачесть как плохое поведение, — небрежно замечает он, и я послушно сбавляю.
Смотрю в зеркало — «Ауди» не видно, позади нас только какой-то одинокий темный автомобиль с тонированными стеклами. Представляю, каково сейчас Сойеру и Райану, как они отчаянно пытаются сократить дистанцию. Не знаю почему, меня это только раззадоривает. Но думать надо и о муже, а потому я решаю вести себя прилично и уже без фокусов, обретая постепенно уверенность, еду к мосту 520.
Кристиан вдруг ругается и достает из кармана джинсов «блэкберри».
— Что? — сердито бросает он в трубку. — Нет. — Оглядывается. — Да. Она.
Что там еще? В зеркале вроде бы ничего странного — позади лишь несколько машин. Внедорожник отделен от нас четырьмя автомобилями, и вся эта группа движется на одной скорости.
— Понимаю. — Кристиан вздыхает и трет ладонью лоб. Я ощущаю исходящее от него напряжение. Что-то не так. — Да… Не знаю. — Он смотрит на меня и опускает телефон. — Все хорошо. Едем дальше. — Голос его спокоен, на губах улыбка, но глаза серьезные. Плохо дело! В крови уже бурлит адреналин. Кристиан снова поднимает телефон.
— Да-да, на 520. Как только доедем… Да… Да…
Он кладет аппарат на подставку и переключает в режим громкой связи.
— В чем дело?
— Не отвлекайся, детка, — говорит Кристиан.
Впереди — съезд с моста 520 в направлении Сиэтла. Бросаю взгляд на Кристиана — он смотрит прямо перед собой.
— Ты только не паникуй, но, когда мы окажемся на мосту, добавь газу. Нас ведут.
Нас ведут! Ни фига себе! Сердце подскакивает, колотится о ребра, по коже пробегают мурашки, и горло сжимается от паники. Но кто? Кто за нами следит? Я снова бросаю взгляд в зеркало заднего вида и убеждаюсь, что темная машина по-прежнему держится за нами. Черт! Так это они? Пытаюсь рассмотреть, кто сидит за рулем, но ничего не вижу.
— Смотри на дорогу, детка, — спокойно, даже мягко говорит Кристиан. Обычно, когда я за рулем, он пользуется другим, куда более жестким тоном.
Соберись, одергиваю я себя, чтобы не поддаться страху. А если наши преследователи вооружены? Вооружены, и их цель — Кристиан. Мне становится не по себе, к горлу подкатывает тошнота.
— Почему ты решил, что за нами следят? — срывающимся шепотом спрашиваю я.
— У «Доджа», что сзади, поддельные регистрационные номера.
Откуда он знает?
Мы приближаемся к мосту по въезду. День близится к вечеру, и хотя дождь перестал, дорога мокрая. Хорошо еще, что машин немного.
В голове эхом звучит голос Рэя, одна из его многочисленных лекций по самообороне. «Ты, Ана, погибнешь или серьезно пострадаешь от паники». Делаю глубокий вдох, пытаюсь взять под контроль дыхание. Тому, кто нас преследует — кем бы он ни был, — нужен Кристиан. Я делаю еще один вдох — в голове начинает проясняться, перестает сжиматься живот. Мне нужно спасти Кристиана. Я сама хотела прокатиться на этой машине, прокатиться с ветерком. Ну что ж, вот он, мой шанс. Вцепляюсь в руль и бросаю последний взгляд в зеркальце заднего вида. «Додж» приближается. Я сбрасываю газ, оставляя без внимания беспокойный жест Кристиана, и рассчитываю подъезд к мосту 520 таким образом, чтобы «Доджу» пришлось остановиться и ждать просвета в плотном потоке движения. И тогда я даю полный газ — и «Ауди» прыгает с места, вдавливая нас обоих в спинки сидений. Стрелка спидометра подлетает к семидесяти пяти милям в час.
— Не гони, детка, — спокойно говорит Кристиан, хотя спокойным я назвала бы его в последнюю очередь.
Мы мчимся между двумя рядами, прыгая то влево, то вправо, как черная дамка по шашечной доске, ускользая от грузовиков и легковушек. Мост так близко подходит к озеру, что мы как будто несемся по воде. Другим водителям мои маневры не по вкусу, но я стараюсь не замечать неодобрительных и откровенно сердитых взглядов. Кристиан сидит неподвижно, держа сцепленные руки на коленях, и я еще успеваю подумать, что он, наверное, делает так, чтобы меня не отвлекать.
— Молодец, хорошая девочка, — говорит он и оглядывается. — Не вижу «Доджа».
— Мы за несубом, мистер Грей, — доносится из «блэкберри» голос Сойера. — Он пытается догнать вас, сэр. Постараемся вклиниться между вами и «Доджем».
Несуб? Это еще что такое?
— Хорошо. Миссис Грей пока справляется. На этой скорости и при условии, что машин не прибавится, мы минуем мост через пару минут.
— Понял, сэр.
Мы проносимся мимо диспетчерской вышки, стоящей на середине пути через озеро Вашингтон. Спидометр показывает, что я держусь на одной и той же скорости — семьдесят пять миль в час.
— У тебя действительно хорошо получается, — говорит, оглядываясь, Кристиан, и его тон почему-то напоминает мне нашу первую встречу в игровой комнате. Я тут же отсекаю воспоминание, чтобы не отвлекаться.
— Куда едем? — почти спокойно спрашиваю я. Управлять машиной — одно удовольствие; даже не верится, что мы едем на приличной скорости.
— Миссис Грей, держите курс на I-5, а потом на юг. Мы хотим проверить, последует ли за вами «Додж», — отвечает по громкой связи Сойер. Впереди — слава богу — загорается зеленый, и я прибавляю.
Бросаю беспокойный взгляд на Кристиана — он подбадривает улыбкой и тут же меняется в лице.
— Черт!
У съезда с моста машины сбавляют, и мне тоже приходится сбросить газ. Смотрю в зеркало и вижу «Додж» (по крайней мере, мне так кажется).
— Сколько, десять или больше?
— Да, вижу, — говорит Кристиан. — Интересно, кто же это?
— Мне тоже. А кто за рулем? Узнать можно? — обращаюсь я к лежащему на подставке «блэкберри».
— Нет, миссис Грей. Тонировка слишком темная, не разглядеть. Может быть как мужчина, так и женщина.
— Женщина? — повторяет Кристиан.
Я пожимаю плечами и предлагаю свой вариант:
— Твоя миссис Робинсон?
Кристиан напрягается и берет с держателя телефон.
— Она не моя миссис Робинсон, — ворчит он. — Я и не разговаривал с ней с самого дня рождения. Да Элена и не стала бы так делать — это не ее стиль.
— Лейла?
— Она в Коннектикуте, с родителями. Я же тебе говорил.
— Уверен?
Кристиан отвечает не сразу.
— Нет. Но если бы она сбежала, родители точно предупредили бы Флинна. Давай обсудим это, когда вернемся домой. А пока тебе лучше не отвлекаться.
— Но ведь это может быть и просто какая-то случайная машина.
— Я не собираюсь рисковать. Тем более в ситуации с твоим участием, — обрывает меня Кристиан и возвращает «блэкберри» на подставку, так что мы снова можем держать связь с Сойером и Райаном.
Ну и ладно. Спорить с ним сейчас смысла нет… может быть, потом. Я придерживаю язык. К счастью, поток машин снова редеет. Мне даже удается протиснуться вперед и, достигнув разъезда Маунтлейк, рвануть в сторону I-5.
— А если копы остановят? — спрашиваю я.
— Это было бы неплохо.
— Только не для меня.
— За права не беспокойся, — уверяет он, и мне слышатся в его ответе нотки веселья.
Давлю на газ и снова подбираюсь к семидесяти пяти. Да, эта пташка умеет летать. Она такая легкая в управлении, такая послушная! Выдаю восемьдесят пять. Никогда и не думала, что буду ездить так быстро. Мой «жук» в лучшем случае вытягивал на полсотни в час.
— Набирает скорость, — спокойно и равнодушно докладывает Сойер. — Идет под девяносто.
Черт! Ну же, быстрее! Жму еще сильнее. Мотор урчит, но вытягивает на девяносто пять. Мы летим к пересечению I-5.
— Так и держи, — говорит Кристиан.
Я немного сбрасываю газ, проезжая перекресток. Движение здесь довольно спокойное, и мне в долю секунды удается выскочить на скоростную полосу. Снова газую — и вот мы уже летим по левой полосе, а прочие смертные подают вправо, пропуская нас вперед. Не будь я так напугана, наверно, получала бы удовольствие.
— Он вышел на сотню, сэр, — докладывает Сойер.
— Оставайся с ним, Люк, — бросает Кристиан.
Люк?
На нашу полосу выскакивает грузовик. Черт! Я успеваю ударить по тормозу.
— Чертов идиот! — клянет лихача Кристиан. Нас бросает вперед. Как хорошо, что есть ремни безопасности.
— Обходи его, детка, — цедит сквозь стиснутые зубы Кристиан.
Я проверяю, что там, сзади, и режу по диагонали через три линии. Мы снова вырываемся на скоростную полосу.
— Хороший маневр, миссис Грей, — одобрительно ворчит Кристиан. — И где, интересно, копы? Как надо, так их и нет.
— Мне штрафной талон ни к чему, — говорю я, не глядя на Кристиана. — Тебя разве никогда не штрафовали за превышение скорости?
— Нет. — Я кошу правым глазом и вижу, что он улыбается.
— И не останавливали?
— Останавливали.
— Понятно.
— О…
— Обаяние, миссис Грей. Все дело в обаянии. А теперь сосредоточьтесь. Сойер, где «Додж»?
— Идет на ста десяти, сэр, — сообщает Сойер. Ничего себе! У меня даже сердце подскакивает. Смогу ли я ехать быстрее? Снова придавливаю педаль газа и уношусь вперед.
— Поморгай, — говорит Кристиан, имея в виду маячащий впереди «Форд Мустанг».
— Я только дурой себя выставлю.
— Ну так выстави, — резко бросает он.
Ладно, раз тебе так надо.
— Э, а где фары?
— Индикатор. Потяни на себя.
Тяну на себя — и «Мустанг» уходит вправо. Водитель показывает мне палец, но я проношусь мимо.
— Придурок, — бормочет Кристиан и тут же поворачивается ко мне: — Сверни на Стюарт.
— Есть, сэр.
— Мы на Стюарт-стрит, — говорит Кристиан Сойеру.
Сбрасываю газ, смотрю в зеркало, показываю поворот, на удивление легко пересекаю четыре полосы и скатываюсь с магистрали. Едем по Стюарт-стрит на юг. Улица пустынная, машин почти нет. И где же все?
— Нам сегодня везет, никто не мешает. Но и «Доджу» тоже. Давай, Ана, гони. Вези нас домой.
— Не помню дорогу, — бормочу я. «Додж» по-прежнему висит на хвосте, и меня это нервирует.
— Держи на юг, пока я не скажу.
Кристиан тоже волнуется. Мы пролетаем три квартала, но на Йель-авеню светофор встречает нас желтым.
— Жми, Ана, — кричит Кристиан. Я жму на педаль газа, нас бросает назад, и «Ауди» рвется вперед, на красный свет.
— Повернул на Стюарт-стрит, — докладывает Сойер.
— Оставайся с ним, Люк.
— Люк?
— Его так зовут.
Невольно бросаю взгляд вправо — Кристиан смотрит на меня, как на сумасшедшую.
— Следи за дорогой! — рявкает он.
Я не обращаю внимания на тон.
— Люк Сойер.
— Да!
Какие мы раздражительные. Но и я хороша: человек работал со мной последние шесть недель, а я даже имени его не знаю.
— Это я, мэм. — Я вздрагиваю, хотя голос из трубки спокойный и, как всегда у Сойера, монотонный. — Несуб идет по Стюарт-стрит, сэр. Набирает скорость.
— Давай, Ана, не спи. Поменьше болтай, — ворчит Кристиан.
— Стоим на первом перекрестке, — докладывает Сойер.
— Быстрее, сюда, — кричит Кристиан, указывая на парковочную стоянку на южной стороне Борен-авеню.
Я резко выворачиваю руль, и покрышки протестующее взвизгивают.
Площадка забита до отказа.
— Вокруг, быстро, — командует Кристиан. Маневр ясен: скрыться, чтобы нас не заметили с улицы. — Туда! — Он показывает свободное место. Хочет, чтобы я припарковалась? Что за дурь!
— Делай, что говорят. — Я и делаю. Получается идеально. Впервые в жизни удалась образцовая парковка.
— Мы спрятались. Парковка между Стюарт и Борен, — говорит Кристиан, наклонившись к «блэкберри».
— О'кей, сэр. — Сойер, похоже, не в лучшем расположении духа. — Оставайтесь на месте, а мы последим за «Доджем».
Кристиан поворачивается ко мне, всматривается…
— Ты в порядке?
— Конечно, — шепчу я едва слышно.
Он усмехается.
— Знаешь, те, в «Додже», нас не слышат.
И я смеюсь.
— Проезжаем Стюарт и Борен, сэр. Вижу парковку. «Додж» проскочил мимо.
Мы оба облегченно вздыхаем.
— А вы молодец, миссис Грей. Хорошо водите. — Кристиан проводит по моей щеке костяшками пальцев. Я вздрагиваю от прикосновения и перевожу дух.
— Надо ли понимать так, что ты больше не будешь жаловаться на мое плохое вождение? — спрашиваю я.
Он смеется, громко и от души.
— Так далеко я заходить, пожалуй, не стану.
— Спасибо, что разрешил прокатиться. Да еще при таких волнующих обстоятельствах. — Я старательно и безуспешно пытаюсь взять легкий тон.
— Может быть, сейчас за руль лучше сесть мне.
— По правде говоря, я, наверно, даже выбраться отсюда не смогу. Ноги как ватные. — Меня вдруг начинает трясти.
— Это адреналин, детка. Ты, как всегда, была великолепна. У меня нет слов. Ты ни разу меня не подвела. — Кристиан снова гладит меня по лицу, в его глазах любовь, страх, сожаление, столько эмоций сразу — и меня прорывает. Скопившиеся чувства вырываются из груди сдавленным всхлипом, и я рыдаю.
— Не надо, детка, не надо. Пожалуйста, не плачь.
Пространство ограничено, но он все же дотягивается до меня, обнимает, привлекает к себе, убирает с лица волосы, целует глаза, щеки… Я обхватываю его руками, прижимаюсь к его плечу и тихонько всхлипываю. Он тычется носом в мои волосы, поглаживает по спине, и мы сидим так какое-то время, молча, не говоря ни слова, просто держимся друг за друга.
Действительность напоминает о себе голосом Сойера.
— Несуб возле «Эскалы». Объезжает заведение.
— Продолжайте наблюдение, — бросает Кристиан.
Я вытираю ладонью нос, перевожу дух.
— Воспользуйся моей рубашкой. — Он целует меня в висок.
— Извини, — смущенно говорю я.
— За что? Тебе не за что извиняться.
Я снова вытираю нос. Кристиан берет меня за подбородок и нежно целует в губы.
— Моя прекрасная, моя отважная девочка, у тебя такие мягкие губы, когда ты плачешь, — шепчет он.
— Поцелуй еще.
Кристиан замирает.
— Поцелуй меня, — выдыхаю я. Он наклоняется, берет стоящий на подставке «блэкберри» и бросает на водительское сиденье между моими ногами. И вот уже его губы впиваются в мои губы, а его язык врывается в мой рот, против чего у меня нет никаких возражений. Адреналин распаляет страсть, иглами разлетающуюся по телу. Я сжимаю его лицо между ладоней, я упиваюсь им, и он глухо рычит, воспламеняясь от моего огня, и там, внизу живота, свиваются упругие кольца желания. Он шарит жадной рукой по моей груди, талии, спине, спускается ниже. Я приподнимаюсь…
— Уф… — выдыхает Кристиан и отодвигается.
— Что? — шепчу я.
— Ана, мы на парковочной стоянке, в Сиэтле.
— И что?
— Ну, я хочу трахнуть тебя, а ты тут… ерзаешь. Неудобно.
Его слова только раздувают костер моего желания, и оно вырывается из-под контроля, стягивая мышцы внизу живота.
— Хочешь — трахни. — Я целую его в уголок рта. Эта гонка на машине… волнение… страх… напряжение… они подстегнули мое либидо. Кристиан отстраняется, смотрит на меня пристально из-под тяжело нависших век.
— Здесь? — хрипло спрашивает он. Во рту делается сухо. У него это получается, завести меня одним словом.
— Да. Я хочу. Сейчас.
Он смотрит на меня еще несколько секунд, чуть склонив голову набок.
— Какая вы бесстыдная, миссис Грей, — шепчет он после долгой, в целую вечность, паузы. Собирает мои волосы на затылке, оттягивает голову назад, и вот уже его губы захватывают мои, требовательно, жадно. Рука скользит по моей спине, ныряет под бедро…
— Какая радость, что на тебе юбка. — Он сует руку под мою клетчатую, белую с голубым юбку, гладит по бедру, и я зарываюсь пальцами в его волосы, верчусь у него на коленях.
— Не ерзай, — рычит он и сжимает в пригоршню все, что оказалось под рукой. Я мгновенно замираю. Его палец порхает по клитору, и у меня захватывает дух — где-то в глубине меня словно пробивает электрический разряд.
— Не елозь, — шепчет Кристиан и снова целует меня, кружа большим пальцем по тонким кружевам моих дизайнерских трусиков. Два пальца медленно пробираются под шелк и погружаются в меня. Я со стоном подаюсь им навстречу.
— Пожалуйста…
— О! Вы уже готовы, миссис Грей. — Он окунает пальцы глубже, вынимает, снова окунает. Какая томительная пытка. — Тебя так заводят погони?
— Ты меня заводишь.
Кристиан хищно, по-волчьи, ухмыляется и резко выводит пальцы, оставляя меня ни с чем. И тут же, без всякого предупреждения, подхватывает меня под колени, приподнимает и разворачивает лицом к ветровому стеклу.
— Разведи ноги, — командует он.
Я послушно исполняю приказ. Теперь мои ноги свешиваются до пола по обе стороны от него. Он гладит меня по ногам, снизу вверх, задирает юбку.
— Положи руки мне на колени. Наклонись вперед. И подними свою восхитительную задницу. Смотри головой не стукнись.
Черт! Мы все-таки сделаем это, прямо здесь, на общественной парковке. Я быстро оглядываюсь по сторонам и никого не вижу, но огонек возбуждения уже бежит в крови. Я на автостоянке! Круто! Кристиан возится у меня за спиной, и я слышу, как вжикает «молния». Он обнимает меня за талию одной рукой, стягивает трусики другой и одним быстрым движением нанизывает меня на себя.
— А-а!
Я вжимаюсь в него и слышу, как он шипит мне в шею. Его рука ползет вверх и хватает меня снизу за подбородок. Он тянет мою голову назад и в сторону, подается вперед и целует в горло. Другая рука ложится на бедро. Мы начинаем наш танец.
Я подбираю ноги, и он набирает темп. Ощущения… Я громко стону. Как глубоко у него получается. Хватаюсь левой рукой за рычаг ручного тормоза, опираюсь правым локтем на дверцу. Он терзает зубами мочку моего уха, тянет… мне почти больно. Он таранит меня снова, и снова, и снова. Я качаюсь вверх-вниз, и мы находим наконец общий ритм. Кристиан просовывает руку под юбку и начинает нежно мять клитор через тонкую ткань трусиков.
— А-а!
— Быстрее, — выдыхает Кристиан мне в ухо сквозь стиснутые зубы. — Все надо сделать быстро, Ана. — Он добавляет жару.
— А-а! — Я уже ощущаю знакомый гул приближающейся волны наслаждения, растущей, сгущающейся в глубине меня.
— Ну же, детка, — хрипит мне в ухо. — Я хочу тебя слышать.
Я снова стону, я теряюсь, тону в ощущениях, и глаза мои закрыты. Его голос — у меня в ухе, его дыхание — у меня на шее, и наслаждение изливается, пульсируя, из того места, где его пальцы…
Меня захватывает водоворот, и мое тело требует разрядки.
— Да, — шипит Кристиан, и я на миг открываю глаза и вижу перед собой брезентовую крышу «R8». Я снова жмурюсь и тут же кончаю.
— Ох, Ана, — удивленно шепчет он и, обняв меня, посылает последний удар и замирает на пике внутри. Трется носом о мою шею, целует в горло, в щеку, в висок.
— Ну как, миссис Грей, сбросили напряжение? — Кристиан снова тискает зубами мочку моего уха. Я полностью опустошена, и сил хватает только на что-то напоминающее мяуканье. Чувствую, как он улыбается.
— Мне так точно помогло. — Он снимает меня с себя. — Ты что, голос потеряла?
— Да.
— А теперь скажи, кто у нас распутник. Не думал, что ты такая эксгибиционистка.
Я тут же выпрямляюсь и беспокойно озираюсь по сторонам. Он напрягается.
— За нами ведь никто не наблюдает? — с тревогой спрашиваю я.
— По-твоему, я позволил бы, чтобы кто-то смотрел, как моя жена кончает? — Кристиан поглаживает меня по спине, но от его голоса по ней снова бегут мурашки. Я оглядываюсь и лукаво улыбаюсь.
— Секс в машине!
Кристиан усмехается и убирает у меня с лица прядку волос.
— Давай поменяемся. Я поведу.
Он открывает дверцу, чтобы я выбралась на площадку, и быстро застегивает «молнию». Потом выходит сам, открывает другую дверцу, быстро возвращается за руль, подбирает «блэкберри» и набирает номер.
— Где Сойер? И «Додж»? Как получилось, что Сойер не с тобой?
Он внимательно слушает ответ, наверное, Райана.
— Она? — Пауза. — Оставайся с ней. — Кристиан дает отбой и смотрит на меня.
Она? Райан говорил о водителе «Доджа»? Но кто? Элена? Лейла?
— В «Додже» была женщина?
— Похоже, что так, — тихо отвечает Кристиан. Его губы сжимаются в тонкую, сердитую линию. — Едем домой. — Он поворачивает ключ и осторожно сдает назад. «Ауди» плавно выкатывается со стоянки.
— А где… этот… несуб? И вообще, что это все значит? Звучит почти как БДСМ.
Кристиан едва заметно усмехается и сворачивает на Стюарт-стрит.
— Несуб — это неизвестный субъект. Райан — бывший фэбээровец.
— Бывший фэбээровец?
— Не спрашивай. — Кристиан качает головой, похоже, что-то обдумывает.
— И где же сейчас этот несуб?
— На шоссе I-5, движется на юг. — Он бросает на меня короткий взгляд. Глаза холодные, жестокие. Ух ты, такой переход от страсти к спокойствию! Несколько секунд — и передо мной другой человек. Тянусь, поглаживаю по бедру, пробегаю пальцами по внутреннему шву джинсов — надеюсь поднять настроение. Он отпускает руль, кладет свою руку на мою — дальше путь закрыт.
— Нет. Мы и так далеко зашли. Ты же не хочешь, чтобы я попал в аварию в трех кварталах от дома. — Подносит мою руку к губам — смягчить упрек бесстрастным поцелуем. Расчетливый, холодный, властный… Мой Пятидесятигранный. Впервые за долгое время я чувствую себя расшалившейся девчонкой. Убираю руку, отодвигаюсь и секунду-другую сижу тихо.
— Значит, женщина?
— Очевидно, да. — Кристиан вздыхает, поворачивает к подземному гаражу и набирает код на пульте. Двери распахиваются, он въезжает и аккуратно паркуется.
— Мне нравится эта машина, — мурлычу я.
— Мне тоже. И нравится, как ты с ней справилась. Даже не сломала.
— Можешь купить мне такую же на день рождения. — Я мило улыбаюсь и выхожу из машины — Кристиан сидит с открытым ртом. — Белую, — добавляю я.
Он ухмыляется и качает головой:
— Анастейша Грей, вы не перестаете изумлять меня.
Я захлопываю дверцу и жду Кристиана. Он выходит, смотрит на меня, и этот взгляд как будто обращается к чему-то, что живет глубоко во мне. Теперь я уже хорошо знаю этот взгляд. Кристиан подходит ближе, наклоняется и шепчет:
— Тебе нравится машина. Мне нравится машина. Я трахал тебя в ней… может быть, стоит трахнуть на ней.
Ответить я не успеваю — в гараж въезжает сверкающий серебристый «Мерседес». Кристиан смотрит на него сначала с беспокойством, потом с раздражением.
— Похоже, мы уже не одни. Идем. — Он берет меня за руку, ведет к гаражному лифту, нажимает кнопку вызова, и, пока мы ждем, к нам присоединяется водитель «Мерседеса». Молодой, одет с элегантной небрежностью, волосы длинные, темные. Обычно так выглядят телевизионщики или газетчики.
— Привет. — Он добродушно улыбается нам.
Кристиан обнимает меня за талию и вежливо кивает.
— Я здесь недавно. Мне шестнадцатый.
— Привет, — улыбаюсь я в ответ. У него добрые карие глаза. Приходит лифт. Мы входим. Кристиан смотрит на меня с непроницаемым выражением.
— Вы — Кристиан Грей, — говорит молодой человек.
Кристиан натянуто улыбается.
— Пол Харрисон. — Он протягивает руку. Кристиан неохотно ее пожимает. — Вам на какой этаж?
— Мне нужно ввести код.
— А-а…
— Пентхаус.
— О… — Пол снова улыбается. — Конечно. — Он нажимает кнопку восьмого этажа, и двери закрываются. — Миссис Грей, полагаю.
— Да. — Я вежливо улыбаюсь, мы обмениваемся рукопожатиями. Пол задерживает на мне взгляд и чуточку краснеет. Вот еще. Я тоже краснею и чувствую, как напрягается лежащая у меня на талии рука. — Когда вы въехали?
— В прошлый уикенд. Мне здесь нравится.
Неловкая пауза… звонок… кабина останавливается на этаже Пола.
— Рад познакомиться с вами обоими, — говорит он с облегчением и выходит. Двери бесшумно закрываются. Кристиан вводит код, и лифт снова идет вверх.
— Мне он показался милым. А других соседей я еще не встречала.
Кристиан хмурится.
— Предпочитаю, чтобы так и было.
— Это потому, что ты затворник. А мне он понравился.
— Затворник?
— Затворник. Прячущийся в башне из слоновой кости, — сухо констатирую я.
— Башня из слоновой кости. — Он усмехается. — Я так полагаю, теперь вы можете добавить еще одно имя в список своих поклонников, миссис Грей.
Я закатываю глаза.
— Ты каждого записываешь в мои поклонники.
— Ты сейчас закатила глаза?
Пульс учащается.
— Да, закатила. — Дышать становится труднее.
Он смотрит на меня, чуть наклонив голову, со своим фирменным, самодовольно-насмешливым выражением.
— И что мы будем с этим делать?
— Что-нибудь грубое.
Моргает. Не ожидал.
— Пожалуйста.
— Хочешь еще?
Я медленно киваю. Дверь открывается — мы дома.
— Насколько грубо? — Глаза его темнеют.
Я молча смотрю на него. Он закрывает на мгновение глаза, потом хватает меня за руку и вытаскивает в фойе.
Мы врываемся через двойные двери в холл и натыкаемся на Сойера. Он выжидающе смотрит на нас.
— Сойер, доложишь обо всем через час, — говорит Кристиан.
— Да, сэр. — Сойер поворачивается и идет в офис Тейлора.
У нас целый час!
Кристиан смотрит на меня.
— Значит, грубо?
Я киваю.
— Что ж, миссис Грей, вам повезло. Сегодня у меня день исполнения желаний.

* * *
Женщина все еще поет. В этой комнате Кристиан всегда закольцовывает записи. Странно. Я свернулась в его объятьях, положив голову ему на грудь. Мы на полу, возле стола.
— С возвращением. — Кристиан снимает повязку. Я моргаю, жмурюсь, привыкаю к приглушенному свету. Он целует меня в губы, всматривается, словно ищет что-то. Я поднимаю руку, глажу его по лицу. Он улыбается.
— Ну что, указания выполнены?
— Указания?
— Ты же хотела чего-то… такого…
Губы сами растягиваются в улыбке.
— Да, выполнены.
Кристиан вскидывает бровь и тоже улыбается.
— Рад слышать, миссис Грей. В данный момент вы выглядите вполне удовлетворенной, и вам это к лицу.
— Именно так я себя и чувствую.
Он наклоняется, нежно целует меня. Губы у него мягкие и теплые.
— Ты не разочаруешься. — Откидывается на спину. — Как самочувствие? — заботливо спрашивает он.
— Хорошее. — Меня бросает в краску. — Оттрахана по полной. — Я смущенно улыбаюсь.
— Миссис Грей, что вы такое говорите. — Кристиан принимает оскорбленный вид, но в глазах прыгают веселые искорки. — Как можно…
— Каков муж, такова и жена, мистер Грей.
Он глуповато, но счастливо улыбается.
— А я рад, что вы за него вышли.
Выбирает прядку волос, подносит к губам, целует кончики. Глаза его сияют любовью. Ну разве я могла устоять перед таким мужчиной?
Тянусь за его левой рукой, целую кольцо на безымянном пальце. Простое, без надписей, платиновое. Как и мое.
— Мой…
— Твой… — Он обнимает меня, трется носом о мою макушку. — Приготовить ванну?
— Ну-у-у… Если только составишь компанию.
— О'кей. — Встает. Джинсы все еще на нем. Помогает подняться мне.
— А другие не хочешь надеть?
Он хмурится.
— Другие?
— Те, что обычно надеваешь здесь.
— Те? — Он удивленно моргает.
— Ты в них круто смотришься.
— Правда?
— Да. Я серьезно.
Кристиан смущенно улыбается.
— Ради вас, миссис Грей, может быть, и надену. — Он снова меня целует и, потянувшись, берет со столика небольшую вазу с анальной пробкой, смазкой, повязкой и моими трусиками.
— И кто же моет эти игрушки? — спрашиваю я. Кристиан смотрит на меня так, словно не понимает вопроса.
— Я. Миссис Джонс.
— Что?
Он кивает, по-моему, немного смущенный. Выключает музыку.
— Ну…
— Твои сабы, да? — заканчиваю я за него.
Он неуверенно пожимает плечами.
— Держи. — Протягивает мне свою рубашку.
Я надеваю, запахиваюсь. Ткань хранит его запах, в котором растворяется моя досада из-за пробки. Вещи остаются на комоде. Он берет меня за руку, отпирает дверь. Мы выходим из комнаты, спускаемся по лестнице.
Беспокойство, плохое настроение, возбуждение, страх, волнение — все ушло. Я спокойна и расслаблена. Мы входим в ванную. Я зеваю и потягиваюсь. Давно не чувствовала такого согласия с собой.
— Что такое? — спрашивает Кристиан, поворачивая кран.
Я качаю головой.
— Расскажи, — просит он, наливая в воду жасминовое масло. Ванную наполняет сладковатый чувственный аромат.
— Просто чувствую себя лучше.
Он улыбается.
— Да, сегодня, миссис Грей, у вас было довольно странное настроение. — Привлекает меня в объятья. — Знаю, ты беспокоилась из-за всех этих недавних событий. Мне жаль, что ты оказалась в них замешана. Я не знаю, в чем там дело — вендетта, обиды уволенного служащего, происки конкурентов. Если бы с тобой случилось что-то из-за меня… — Он не может закончить и умолкает. Я обнимаю его.
— А если что-то случится с тобой? — В этом вопросе — весь мой страх.
— Разберемся. А теперь вылезай из этой рубашки — и в ванну.
— Ты поговоришь с Сойером?
— Это подождет. — Я вижу, как суровеет его лицо, и проникаюсь сочувствием к Сойеру. Чем он так расстроил Кристиана?
Он помогает мне снять рубашку, но хмурится, когда я поворачиваюсь к нему. На груди еще видны следы засосов и укусов, но напоминать ему о той ночи на яхте не хочется.
— Интересно, догнал ли Райан «Додж»?
— Вот примем ванну, а потом узнаем. Залезай. — Он подает мне руку. Я забираюсь в ванну и осторожно сажусь в горячую воду.
— У… — Моргаю от боли. Не стоило, наверно, так спешить.
— Полегче, детка, — предупреждает Кристиан, но неприятное ощущение уже проходит.
Кристиан раздевается и тоже залезает в ванну и садится за моей спиной. Я пристраиваюсь у него между ног, откидываюсь ему на грудь, и мы лежим в горячей воде, пресыщенные и довольные. Я поглаживаю его по ноге и собираю в пучок волосы, он осторожно накручивает их на палец.
— Надо посмотреть планы нового дома. Может, сегодня? Попозже?
— Конечно. — Та женщина снова поет — и мое подсознание отрывается от третьего тома полного собрания сочинений Чарльза Диккенса и сердито хмурится. Сегодня мы заодно. Я вздыхаю. К сожалению, планы Джиа Маттео превосходны.
— Мне надо приготовиться. Завтра на работу.
Кристиан замирает.
— Знаешь, тебе ведь вовсе не обязательно возвращаться в издательство, — говорит он.
Ну вот, снова то же самое.
— Послушай, мы уже обсуждали это все. Давай не будем начинать заново.
Кристиан тянет за «хвостик», а когда я поднимаю голову, целует в губы.
— Просто предложил…
* * *

Глава 7
Думаешь, он? — удивленно спрашивает Кристиан.
— Линия подбородка. — Я указываю на экран. — Серьги. Линия плеч. Фигура. И у него, должно быть, парик… или волосы подстриг и покрасил.
— Слышишь, Барни? — Кристиан кладет телефон на стол и включает громкую связь. — Похоже, миссис Грей, вы очень хорошо изучили своего бывшего босса, — недовольно ворчит он. Я отвечаю сердитым взглядом, но положение спасает Барни.
— Да, сэр. Я слышал миссис Грей. Сейчас провожу весь имеющийся материал через программу распознавания лиц. Посмотрим, где еще этот му… прошу прощения, мэм, — этот человек успел побывать.
Я поднимаю глаза — Кристиан уже не слушает объяснения Барни, все его внимание занимает изображение на экране.
— Но зачем ему это? — спрашиваю я.
Кристиан пожимает плечами.
— Может быть, из мести. Не знаю. Понять, почему люди ведут себя так, а не этак, бывает порой невозможно. Меня только злит, что ты близко работала с этим человеком. — Он еще крепче, словно защищая от какой-то беды, обнимает меня.
— У нас также есть содержимое его жесткого диска, — добавляет Барни.
Что?
— Да, помню. А есть ли у вас адрес мистера Хайда?
— Есть, сэр.
— Сообщите Уэлчу.
— Обязательно, сэр. Я просканирую весь городской видеоархив, может быть, смогу отследить его передвижения.
— Проверьте, какая у него машина.
— Понял, сэр.
— А Барни сможет все это сделать? — шепотом спрашиваю я.
Кристиан кивает и довольно усмехается.
— А что было на жестком диске?
Лицо тут же суровеет, улыбки как не бывало.
— Ничего особенного, — роняет он сквозь зубы.
— Расскажи.
— Нет.
Кристиан снова качает головой и прикладывает к моим губам указательный палец. Я насупливаю брови, но он смотрит на меня с прищуром, ясно давая понять, что сейчас лучше помолчать.
— У него «Камаро» 2006 года, — докладывает взволнованно Барни. — Я отправлю Уэлчу номера.
— Хорошо. Дайте мне знать, где еще успел побывать этот мерзавец. И сопоставьте это изображение с тем, что есть в его личном деле. — Кристиан скептически смотрит на меня. — Мне нужна полная уверенность.
— Уже сделано, сэр. Миссис Грей права. Это Джек Хайд.
Победно улыбаюсь. Ну что, и я пригодилась? Кристиан гладит меня по спине.
— Отлично, миссис Грей. Похоже, вы можете не только исполнять декоративную функцию, но и полезны в практическом смысле. — Он смотрит на меня, и в глазах прыгают веселые огоньки. Поддразнивает.
— Декоративную? — в тон ему говорю я.
— Очень. — Кристиан мягко целует меня в губы.
Он усмехается, целует еще раз, уже настойчивее, сжимает в объятьях…
— Проголодалась? — спрашивает Кристиан, слегка запыхавшись.
— Нет.
— А я — да.
— И чего хочешь?
Он растерянно мигает.
— Ну… э… вообще-то я хотел бы поесть, миссис Грей.
— Сейчас что-нибудь приготовлю.
— Мне это уже нравится.
— Нравится, что я предлагаю приготовить? — смеюсь я.
— Нравится, что ты смеешься. — Он целует меня в макушку, и я поднимаюсь.
— Так чего бы вы хотели, сэр? — заботливо спрашиваю я.
Он щурится.
— Хитрите, миссис Грей?
— Как всегда, мистер Грей. Ну, сэр?
На его губах — улыбка сфинкса.
— Знаешь, я еще могу положить тебя на колено… — Какое соблазнительное обещание.
— Знаю. — Я наклоняюсь и целую его. — И мне это нравится. Но сейчас поберегите ладонь — вы ведь голодны.
Он смущенно улыбается, и мое сердце сжимается от нежности.
— Ох, миссис Грей, что же мне с вами делать?
— Для начала ответить на заданный вопрос. Что бы вы хотели съесть?
— Что-нибудь легкое. Подумай. Удиви меня, — говорит он, повторяя мои слова из игровой комнаты.
— Хорошо, подумаю. — Покачивая бедрами, я выхожу из комнаты и иду в кухню. Настроение, однако, падает, когда я вижу там миссис Джонс.
— Здравствуйте, миссис Джонс.
— Миссис Грей. Желаете поесть?
— Э…
Она помешивает что-то в кастрюльке на плите. Аромат восхитительный.
— Вообще-то, я собиралась приготовить по сэндвичу для нас с мистером Греем.
Рука замирает над кастрюлькой, но только на мгновение.
— Конечно. Мистеру Грею нравится французский хлеб. В холодильнике есть как раз то, что надо. Я вам сделаю, мэм. С удовольствием.
— Да, конечно. Но я хотела бы сама.
— Понимаю. Пожалуйста, я подвинусь.
— А что вы такое готовите?
— Соус болоньезе. Есть можно в любое время. Я поставлю его в холодильник. — Она радушно улыбается и выключает плиту.
— А что… какие Кристиан любит сабы?8— Я умолкаю, поймав себя на двусмысленности. Поняла ли это миссис Джонс?
— Миссис Грей, в сэндвич, если это французская булка, можно класть что угодно. Не сомневайтесь, он съест.
Мы улыбаемся друг дружке.
— Ладно. Спасибо. — Подхожу к холодильнику. В морозильном отделении обнаруживаю уже порезанную французскую булку в закрытом пакете. Беру две порции, кладу на тарелку, ставлю в микроволновку и включаю режим размораживания.
Миссис Джонс ушла. Я возвращаюсь к холодильнику — поискать ингредиенты для сэндвича. Похоже, нам с миссис Джонс нужно установить какие-то правила для совместной работы. Я могла бы готовить для Кристиана по уикендам, а в остальные дни пусть это делает миссис Джонс — чем уж мне точно не хочется заниматься после работы, так это готовкой. Н-да… смахивает на то, что было у Кристиана с его сабами. Качаю головой. Ладно, надо поменьше об этом думать. Нахожу в холодильнике ветчину, а в контейнере — вполне созревшее авокадо. Делаю из авокадо пюре, добавляю щепотку соли, сбрызгиваю лимоном. Из кабинета выходит Кристиан с планами нового дома. Кладет бумаги на бар, подкрадывается ко мне, обнимает сзади и целует в шею.
— Босая и в кухне, — мурлычет он.
— Предпочитаешь босую и беременную в кухне? — усмехаюсь я. Он замирает, напрягается.
— Пока что нет. — В голосе слышны настороженные нотки.
— Конечно, нет. Пока что нет.
Он облегченно выдыхает.
— В этом у нас полное согласие, миссис Грей.
— Но ты ведь хочешь детей, да?
— Конечно, да. Потом. Но пока я еще не готов делить тебя с кем-либо. — Он снова целует меня в шею.
Ого… делить?
— Что ты такое готовишь? Выглядит вкусно. — Он целует меня за ухом — отвлекает. По спине пробегает приятный холодок.
— Сабы, — с лукавой улыбкой говорю я.
Чувствую, он тоже улыбается. Покусывает мочку уха.
— Мои любимые.
Я тычу его локтем в бок.
— Миссис Грей, вы меня стукнули. — Он хватается за бок, притворно морщась от боли.
— Нытик, — неодобрительно ворчу я.
— Нытик? — возмущенно повторяет он и хлопает меня ладонью пониже спины. Я вскрикиваю от неожиданности. — Поживей, красотка, мне хочется есть. А потом узнаешь, какой я нытик. — Он шлепает меня еще раз и отходит к холодильнику.
— Стакан вина?
— С удовольствием.
* * *

* * *
Как убитая, лежу на его груди. На полу в телевизионной.
— Знаешь, по-моему, мы обошли третью базу. — Я провожу пальцами по его груди.
Кристиан смеется.
— Оставим до следующего раза, миссис Грей. — Он целует меня в макушку, а я поворачиваюсь к телевизору — по экрану ползут финальные титры «Секретных материалов». Кристиан дотягивается до пульта и включает звук.
— Нравился сериал? — спрашиваю я.
— Да, когда был мальчишкой.
Да-а… Представляю: кикбоксинг, «Секретные материалы» и никаких ласк.
— А тебе? — спрашивает он.
— Это было еще до меня.
Кристиан улыбается, тепло и ласково.
— Ты такая юная. Мне нравится заниматься с вами сексом, миссис Грей.
— Взаимно, мистер Грей. — Я целую его в грудь, и мы молча досматриваем концовку «Секретных материалов» и рекламу.
— Чудные были эти три недели. Автомобильные погони, пожары, психованный босс — ничто их не испортило. Как будто мы жили в каком-то отдельном воздушном пузыре, — мечтательно говорю я.
— Угумс, — согласно мычит Кристиан. — Не уверен, что уже готов поделиться тобой с остальным миром.
— А завтра — возвращение в реальность, — вздыхаю я, стараясь, чтобы это не прозвучало слишком грустно.
Кристиан тоже вздыхает и гладит меня по волосам свободной рукой.
— Тебя будут охранять и… — Я прижимаю палец к его губам. Не хочу слушать повторение уже знакомой лекции.
— Знаю. И буду паинькой. Обещаю. — Кстати… Я приподнимаюсь на локте, чтобы лучше его видеть. — Ты почему кричал на Сойера?
Он тут же напрягается. Черт.
— Потому что за нами следили.
— Но Сойер ведь не виноват.
Кристиан смотрит на меня серьезно.
— Они не должны были так далеко тебя отпускать. И они это знают.
Я виновато краснею и снова кладу голову ему на грудь. Сойеру досталось из-за меня. Это я хотела оторваться от них.
— И все-таки…
— Хватит! — резко бросает Кристиан. — Это не обсуждается, Анастейша. Они отстали, это факт, и ничего подобного больше не повторится.
Анастейша! Если я Анастейша, значит, у меня проблемы. Так было дома, с матерью.
— Ладно, ладно. — Я отступаю, чтобы не злить его. Ни спорить, ни ругаться нет желания. — Райан догнал ту женщину в «Додже»?
— Нет. И я не уверен, что за рулем была женщина.
— Вот как? — Я снова приподнимаюсь и смотрю на него.
— Сойер видел кого-то с убранными назад волосами, но видел недолго, доли секунды. Он предположил, что в машине женщина. Теперь, когда ты опознала того хрена, можно предположить, что в «Додже» был он. Мы знаем, что он тоже убирал волосы назад. — Голос звенит от недовольства и омерзения.
Новость интересная, но что с ней делать? Кристиан гладит меня по голой спине, отвлекая от размышлений.
— Если с тобой что-то случится… — Глаза у него серьезные, голос дрожит.
— Знаю, — шепчу я. — Знаю и понимаю. — От мысли, что с ним может что-то случиться, мне становится не по себе. Я поеживаюсь.
— Все, хватит, ты уже замерзаешь. — Кристиан садится. — Пойдем в спальню. Надо же закрыть третью базу. — Он улыбается своей обольстительной улыбкой, как всегда летучей, переменчивой, в которой и страсть, и злость, и тревога, и желание. Я подаю руку, он помогает мне подняться, и мы идем в спальню.
* * *
На следующее утро мы паркуемся возле издательства. Кристиан сжимает мою руку. В темно-синем костюме и галстуке в тон он выглядит именно так, как и должен выглядеть влиятельный администратор. Я улыбаюсь. В последний раз он был таким на балете в Монако.
— Ты же знаешь, что не обязана это делать? — негромко говорит Кристиан. Опять! Я едва удерживаюсь, чтобы не закатить глаза.
— Знаю, — отвечаю шепотом. Не хочу, чтобы нас слышали Сойер и Райан, которые сидят впереди. Кристиан хмурится — я улыбаюсь.
— Но ты же знаешь, что я сама хочу этого. — Я привстаю на цыпочки и целую его. Кристиан все равно хмурится. — Что-то не так?
Он бросает неопределенный взгляд на Райана. Сойер выходит из машины.
— Мне будет недоставать тебя.
Глажу его по щеке.
— Мне тебя тоже. — Я целую его. — У нас был чудесный медовый месяц. Спасибо.
— Идите работать, миссис Грей.
— И вы тоже, мистер Грей.
Сойер открывает дверцу. Я глажу Кристиана по руке и выхожу на тротуар. Иду к зданию, потом поворачиваюсь и машу ему. Сойер пропускает меня вперед и входит сам.
* * *
— Привет, Ана. — Клэр улыбается мне из-за стола в приемной.
— Привет, Клэр, — отвечаю ей я улыбкой.
— Чудесно выглядишь. Медовый месяц удался?
— Лучше не бывает, спасибо. Как у нас здесь?
— Старик Роуч — в своем репертуаре. У нас теперь охрана, и в серверной все переделывают. Ханна тебе лучше расскажет.
Конечно. Я дружески улыбаюсь Клэр и иду в свой офис. Ханна — моя помощница. Высокая, подтянутая, аккуратная, в высшей степени эффективная — никаких поблажек ни себе, ни другим. Я, признаться, порой ее побаиваюсь. Но со мной она любезна, хотя и старше на два года. Латте уже готов и ждет — другого кофе я ей готовить не разрешаю.
— Привет, Ханна.
— Ана! Как медовый месяц?
— Фантастика! Это тебе. — Я ставлю на стол коробочку с духами, и она хлопает от радости в ладоши.
— Спасибо тебе, спасибо! — восторженно говорит Ханна. — Вся срочная корреспонденция на твоем столе. Роуч ждет тебя в десять. Пока все.
— Хорошо. Спасибо. И за кофе тоже. — Я прохожу в кабинет, кладу на стол портфель и смотрю на стопку писем. Сколько же работы!
Около десяти слышу робкий стук в дверь.
— Войдите.
В комнату заглядывает Элизабет.
— Привет, Ана. Я только хотела сказать, что рада твоему возвращению.
— Ох. Должна сказать, разбираясь со всеми этими письмами, я уже не раз пожалела, что не осталась на юге Франции.
Элизабет смеется, но как-то безрадостно, принужденно. Я смотрю на нее, чуть склонив голову набок, как смотрит на меня Кристиан.
— Хорошо, что с тобой ничего не случилось, — говорит она. — Увидимся у Роуча.
— Хорошо. — Элизабет исчезает, а я смотрю на закрывшуюся дверь и хмурюсь. Что она имела в виду? Пожимаю плечами, ладно, не ломай голову. Звонок, пришло сообщение. От Кристиана.
От кого:Кристиан Грей
Тема:Заблудшие жены
Дата:22 августа 2011 г. 09:56
Кому:Анастейша Стил
* * *
Жена,
Я послал е-мейл, и письмо вернулось.
Потому что ты не поменяла фамилию. Хочешь что-то сказать?
Кристиан Грей,
генеральный директор «Грей Энтрепрайзес»
Приложение
От кого:Кристиан Грей
Тема:Пузырь
Дата:22 августа 2011 г. 09:32
Кому:Анастейша Грей
* * *
Миссис Грей,
Закрыл бы все базы.
Всего наилучшего в первый день.
Уже скучаю без нашего пузыря,
х
вернувшийся в реальный мир Кристиан Грей,
генеральный директор «Грей Энтрепрайзес»
Черт! Торопливо исправляюсь.
От кого:Анастейша Стил
Тема:Не порви пузырь
Дата:22 августа 2011 г. 09:58
Кому:Кристиан Грей
* * *
Муж,
С вами, мистер Грей, я только за бейсбольные метафоры. И я хочу остаться здесь под своей фамилией.
Объясню вечером.
Сейчас ухожу на совещание.
Тоже скучаю.
PS. Думала воспользоваться «блэкберри».
Анастейша Стил,
редактор, SIP
Чувствую, драчка будет еще. Вздыхая, собираю бумаги для совещания.
* * *

* * *
Вечером, после работы, Кристиан встречает меня настороженным молчанием.
— Привет, — говорю я, садясь в машину.
— Привет, — сдержанно отвечает он.
— Кому еще сегодня помешал? — нарочито любезно спрашиваю я.
— Только Флинну, — отвечает он с едва заметной улыбкой.
— Когда соберешься к нему в следующий раз, возьми список интересующих меня тем, — ворчливо говорю я.
— Вы, похоже, не в духе, миссис Грей.
Молчу. Смотрю прямо перед собой, на затылки Сойера и Райана.
Кристиан подсаживается ближе.
— Эй. — Он тянется к моей руке. Всю вторую половину дня я, вместо того чтобы сосредоточиться на работе, думала о том, что скажу ему. Но с каждым часом только злилась все сильнее. Надоело. Сыта по горло его бесцеремонностью, упрямством. Ведет себя как мальчишка. Я убираю руку и отворачиваюсь — совсем по-детски.
— Злишься? — шепотом спрашивает Кристиан.
— Да. — Складываю руки на груди и смотрю в окно. Он снова подсаживается ближе, но я приказываю себе не оборачиваться. Почему злюсь на него? Не знаю. Но злюсь. С ума сойти.
Едва мы останавливаемся у «Эскалы», как я в нарушение всех правил и инструкций выскакиваю из машины вместе с портфелем и быстро иду к дому, даже не посмотрев, кто меня сопровождает. Оказывается, Райан. В фойе он первым успевает к лифту и нажимает кнопку вызова.
— Что? — отрывисто бросаю я.
Он краснеет.
— Извините, мэм.
Кристиан подходит и становится рядом со мной в ожидании кабины. Райан незаметно ретируется.
— Так ты не только на меня злишься? — сухо спрашивает Кристиан.
Я поворачиваюсь и успеваю заметить на его лице тень улыбки.
— Так ты еще и смеешься надо мной? — Обжигаю его взглядом.
— Ну что ты, я бы не посмел. — Кристиан поднимает руки, как будто я держу его под дулом пистолета. На нем темно-синий костюм, и выглядит он в нем аккуратным и свежим. На лице невинное выражение, волосы сексуально свисают на лоб.
— Тебе надо постричься, — говорю я и, отвернувшись, вхожу в кабину.
— Правда? — Он убирает волосы со лба и входит следом за мной.
— Да. — Ввожу код на панели.
— Так ты со мной разговариваешь?
— Только сейчас.
— А из-за чего именно ты злишься? — осторожно спрашивает он.
Я поворачиваюсь и выразительно смотрю на него.
— Неужели не понимаешь? Ты же такой умный, должен как-то догадаться. Не могу поверить, что ты такой тупой.
Растерянный, он делает шаг назад.
— Ну ты даешь. Мы же вроде со всем разобрались еще в твоем офисе.
— Я просто не хотела спорить. Ты такой требовательный и такой упрямый.
Дверцы расходятся, и я выхожу. В коридоре стоит Тейлор. Увидев меня, отступает в сторону и тут же закрывает рот.
— Здравствуйте, Тейлор, — говорю я.
— Добрый вечер, миссис Грей.
Я оставляю в холле кейс и иду в комнату.
У плиты — миссис Джонс.
Я здороваюсь, прохожу к холодильнику и достаю бутылку белого вина. Кристиан не отстает. Наблюдает за мной, как ястреб. Я беру из шкафчика стакан. Он снимает пиджак, бросает на стул.
— Хочешь выпить? — любезно осведомляюсь я.
— Нет, спасибо, — отвечает он, не спуская с меня глаз.
Я знаю: сейчас он беспомощен, потому что не знает, что со мной делать. С одной стороны, смешно, с другой — трагично. «Так тебе и надо», — думаю я. После нашего разговора в офисе никакого сочувствия у меня не осталось. Он медленно развязывает галстук, расстегивает верхнюю пуговицу рубашки. Я наливаю себе большой стакан совиньона. Кристиан приглаживает ладонью волосы. Оборачиваюсь — миссис Джонс уже нет. Черт.
Она — мой щит. Делаю глоток. М-м-м. Вкусно.
— Перестань, — шепчет Кристиан и, сделав два шага, останавливается передо мной. Протягивает руку, поправляет мне волосы, касается кончиками пальцев мочки уха.
Меня словно пронзает током. Так что, выходит, мне этого недоставало? Его прикосновения? Качаю головой и смотрю на него в упор. Молча.
— Поговори со мной, — бормочет он.
— А какой смысл? Ты же меня не слушаешь.
— Слушаю. Ты — одна из немногих, кого я слушаю.
Отпиваю еще вина.
— Это из-за твоего имени?
— И да и нет. Все дело в том, как ты поступаешь, когда я не согласна с тобой. — Смотрю, жду его реакции — должен рассердиться. Он насупливается.
— Ана, ты ведь знаешь, у меня есть… пунктики. Мне трудно быть объективным, когда дело касается тебя. И тебе это известно.
— Но я не ребенок и не ценный актив.
— Знаю. — Он вздыхает.
— А если знаешь, то и обращайся со мной соответственно, — умоляюще шепчу я.
Он гладит меня по щеке, проводит большим пальцем по верхней губе.
— Не сердись. Ты так дорога мне. Как бесценный актив, как ребенок, — шепчет он кающимся тоном. А я цепляюсь за сказанное. Как ребенок. Значит, ребенок для него нечто ценное.
— Я не то и не другое. Я — твоя жена. Если тебя задело, что я не пользуюсь твоим именем, надо было так и сказать.
— Задело? — Кристиан хмурится, решает, права ли я. Потом вдруг выпрямляется и смотрит на часы. — Через час здесь будет архитектор. Надо поесть.
Ну вот. Он так и не ответил, и теперь мне придется иметь дело с Джиа Маттео. Дерьмовый день заканчивается еще дерьмовее.
— Разговор не закончен, — предупреждаю я.
— А о чем говорить?
— Ты мог бы продать компанию.
Он фыркает.
— Продать?
— Да.
— Думаешь, я найду покупателя при сегодняшнем положении на рынке?
— Во сколько она тебе обошлась?
— Я купил ее довольно дешево, — осторожно отвечает он.
— Так что если она закроется?..
— Мы переживем, — усмехается он. — Но она не закроется. Не закроется, пока ты там.
— А если я уйду?
— И чем займешься?
— Еще не знаю. Чем-нибудь другим.
— Ты ведь сказала, что всегда мечтала о такой работе. И извини, если ошибаюсь, но я обещал перед Господом, его преподобием Уолшем и всеми нашими родными и близкими заботиться о тебе, лелеять и беречь.
— Ты цитируешь свою брачную клятву, а это нечестно.
— А я и не обещал быть честным в том, что касается тебя. К тому же ты первой использовала против меня брачную клятву.
Я отвечаю сердитым взглядом. Сказать нечего, это правда.
— Анастейша, если злишься, излей свою злость в постели. — Голос его меняется, в нем слышны глухие нотки желания, глаза темнеют.
Что? Постель? Как?
Кристиан снисходительно улыбается. Чего он ждет? Что я снова его свяжу? С ума сойти.
— Семь Оттенков Воскресенья, — шепчет он. — Жду с нетерпением.
Ух ты!
— Гейл! — кричит он вдруг, и ровно через четыре секунды в кухне появляется миссис Джонс. Интересно, где она была? В кабинете Тейлора? Подслушивала? Вот черт.
— Мистер Грей?
— Мы хотим поесть. Прямо сейчас. Пожалуйста.
— Хорошо, сэр.
Кристиан не сводит с меня глаз. Как будто сторожит. Как будто я — какой-то экзотический зверек и могу сбежать. Отпиваю вина.
— Я, пожалуй, тоже выпью, — вздыхает он и еще раз проводит ладонью по волосам.
— Ты еще не доела?
— Нет. — Я смотрю на тарелку с едва тронутыми фетучини — не выдерживаю его пристального внимания — и, прежде чем он успевает что-то сказать, поднимаюсь и убираю со стола посуду.
— Джиа вот-вот приедет, — объясняю я. Кристиан недовольно морщится, но ничего не говорит.
— Я уберу, миссис Грей, — говорит миссис Джонс, когда я вхожу в кухню.
— Спасибо.
— Не понравилось? — озабоченно спрашивает она.
— Нет, все хорошо. Просто я не голодна.
Миссис Джонс сочувственно кивает и, отвернувшись, ставит тарелки в посудомойку.
— Мне нужно сделать пару звонков, — говорит Кристиан и, окинув меня оценивающим взглядом, исчезает в кабинете.
Я облегченно вздыхаю и отправляюсь в спальню. Обед прошел в атмосфере неловкости. Я все еще злюсь на Кристиана, а он, похоже, не считает, что чем-то провинился. А провинился ли? Мое подсознание поднимает бровь и смотрит на меня поверх очков-половинок. Да, провинился. Из-за него я чувствую себя на работе еще более неловко. И дома, где нам никто не мешает, продолжать разговор не соизволил. А если бы я ворвалась в его офис и стала там распоряжаться? Как бы он себя почувствовал? Мало того, Кристиан еще вознамерился отдать мне SIP! И что я буду делать с компанией? Я же совершенно не разбираюсь в бизнесе.
Смотрю в окно, на город, залитый розоватым светом заката. Как обычно, Кристиан хочет стереть все наши разногласия в спальне. Или в игровой комнате. Или в телевизионной. Или даже на кухонном столе. Стоп! С ним все сводится к сексу. Секс — его механизм совладания.9
Я вхожу в ванную. Смотрю на свое отражение в зеркале. Возвращаться в реальный мир всегда нелегко. Пока мы были в нашем пузыре, разногласия как-то сгладились. Мы просто не замечали их, потому что были полностью заняты друг другом. Но теперь? Вспоминаю день свадьбы, мои тогдашние тревоги — такой поспешный брак… Нет, так думать нельзя. Я ведь знала, за кого выхожу замуж. Нужно просто поговорить с ним обо всем, объясниться. Снова смотрю в зеркало — бледная. А ведь сейчас мне придется иметь дело с той женщиной.
На мне узкая серая юбка и блузка без рукавов. Правильно! Моя внутренняя богиня достает ярко-красный лак для ногтей. Я расстегиваю две верхние пуговицы. Умываюсь, тщательно наношу макияж — туши чуть больше обычного, помаду чуть поярче и с блеском. Безжалостно, от корней до кончиков, расчесываю волосы, и, когда встаю, волосы взлетают каштановой дымкой и спускаются до груди. Я убираю их за уши и принимаюсь за поиски «лодочек» — без каблуков сегодня делать нечего.
Я выхожу в большую комнату. Кристиан стоит у обеденного стола перед расстеленными планами. Играет музыка. Я останавливаюсь.
— Миссис Грей, — говорит он приветливо, потом поворачивается и удивленно на меня смотрит.
— Что это? — спрашиваю я, имея в виду музыку.
— «Реквием» Габриэля Форе. А ты по-другому выглядишь, — рассеянно замечает он.
— Вот как. Никогда прежде не слышала.
— Хорошая музыка для релаксации. — Кристиан удивленно поднимает бровь. — Ты что-то сделала с волосами?
— Всего лишь расчесала. — Чистые, неземные голоса зовут куда-то, уводят…
Кристиан отодвигает бумаги и неторопливо, слегка покачиваясь в такт музыке, направляется ко мне.
— Потанцуем?
— Что? Под реквием?
— Да. — Он кладет руки мне на плечи, зарывается лицом в мои волосы и шумно вдыхает, а я наслаждаюсь его божественным запахом. Как же мне не хватало его сегодня! Прижимаюсь к нему и с трудом сдерживаюсь, чтобы не расплакаться. Ну почему же ты такой несносный?
— Не хочу, не могу с тобой ссориться, — шепчет он.
— Ну так перестань вести себя как задница.
Кристиан усмехается и еще крепче меня обнимает.
— Как задница?
— Как задница.
— А мне больше нравится «жопа».
— Так и должно быть. Оно тебе подходит.
Кристиан смеется и снова целует меня в макушку.
— Значит, реквием? — Я никак не могу поверить, что мы танцуем под такую музыку.
Он пожимает плечами.
— Всего лишь хорошая музыка.
У порога чуть слышно откашливается Тейлор. Кристиан поворачивается к нему.
— Пришла мисс Маттео.
Какая радость!
— Проводи. — Кристиан берет меня за руку, и в ту же секунду в комнату входит мисс Джиа Маттео.

* * *
Мы уже заканчиваем, когда возвращается Кристиан.
— Все сделали? — спрашивает он и, обняв меня за талию, поворачивается к Джиа.
— Да, мистер Грей. — Она беззаботно улыбается, хотя улыбке недостает убедительности. — Через пару дней у вас будет переделанный план.
— Отлично. — Кристиан вопросительно смотрит на меня. — Ты довольна?
Я киваю и почему-то краснею.
— Пожалуй, пойду, — с той же фальшивой улыбкой говорит Джиа и протягивает руку, сначала мне, потом Кристиану.
— Пока, Джиа, — говорю я.
— До свидания, миссис Грей. Мистер Грей…
На пороге снова возникает Тейлор.
— Тейлор вас проводит, — говорю я так, чтобы он услышал.
Джиа еще раз приглаживает волосы, поворачивается на каблуках и уходит в сопровождении Тейлора.
— А она вела себя гораздо сдержаннее, — констатирует Кристиан.
— Ты так думаешь? Я и не заметила. — Пожимаю равнодушно плечами. — Чего хотел Тейлор? — Мне и впрямь любопытно, да и тему хочется сменить.
Кристиан подходит к столу и начинает сворачивать планы.
— Это касается Хайда.
— Хайда? Что такое?
— Тебе не о чем беспокоиться, Ана. — Кристиан снова обнимает меня. — Оказывается, Хайд уже несколько недель не был у себя дома. — Он целует меня в затылок и возвращается к столу.
А…
— Итак, что же ты все-таки решила? — Понимаю, ему не хочется говорить о Хайде и отвечать на мои вопросы.
— Договорились по тем изменениям, которые мы обсуждали с тобой вчера, — отвечаю я и тихо добавляю: — По-моему, ты ей нравишься.
Кристиан фыркает.
— Ты ей что-то сказала? — Я краснею. Как он догадался? Не зная, что сказать, опускаю голову. — До ее прихода мы были Кристианом и Аной, а когда она ушла, стали мистером и миссис Грей. — Тон сухой, бесстрастный.
— Может, что-то и сказала, — бормочу я и бросаю на него робкий взгляд из-под ресниц. Странно, но он смотрит на меня отнюдь не сурово, а тепло и как будто даже… доволен.
Кристиан отводит глаза, качает головой, и выражение его лица меняется.
— Ей всего лишь нравится это лицо. — Я слышу нотку горечи и даже отвращения.
О нет, нет!
— Что? — спрашивает он, видя мою растерянность. В его глазах — тревога и даже ужас. — Ты ведь не ревнуешь?
Я сглатываю и смотрю на свои сплетенные пальцы. А ревную ли я?
— Ана, эта женщина — сексуальная хищница. Совсем не мой тип. Как ты можешь ревновать меня к ней? Или к кому-либо вообще? Она нисколько мне не интересна. — Смотрит на меня так, как будто у меня выросло что-то лишнее. Проводит ладонью по волосам. — Есть только ты, Ана. И всегда будешь только ты.
Вот так да. Кристиан снова отодвигает планы, подходит и берет меня за подбородок.
— Как ты можешь думать иначе? Разве я дал повод для подозрений? — Он впился мне в глаза и не отпускает.
— Нет, — чуть слышно шепчу я. — Знаю, что поступила глупо. Просто… ты сегодня…
Все пережитое за день, все разнообразные эмоции вдруг вырываются и перемешиваются. Как объяснить свои смущение и растерянность? Как сказать, что меня огорчило его сегодняшнее поведение в моем кабинете? То он хочет, чтобы я оставалась дома, то вдруг дарит мне компанию. Ну как тут быть?
— Что?
— Ох, Кристиан… — Голос мой дрожит. — Я никогда не представляла для себя такой жизни. Стараюсь привыкнуть к ней, но… Я как будто получаю все на тарелочке — работу, чудесного мужа… Никогда не думала, что могу полюбить кого-то так… так сильно, так быстро, так… — Я пытаюсь перевести дух, а Кристиан наблюдает за мной, открыв рот.
— Ты словно грузовой поезд, и я не хочу оказаться на твоем пути, потому что тогда та девушка, в которую ты влюбился, будет раздавлена. А что останется? Останется что-то пустое, бессодержательное, способное лишь исполнять благотворительные функции. — Я снова останавливаюсь, ищу слова, чтобы передать свои чувства. — Сейчас ты хочешь поставить меня во главе компании, к чему я никогда не стремилась и к чему совершенно не готова. Что мне думать? Как быть? Чего ты действительно для меня хочешь — чтобы я сидела дома или чтобы руководила издательством? Все так запуталось. — На глаза наворачиваются слезы. Я останавливаюсь, чтобы не расплакаться. — Ты должен дать мне возможность самой принимать решения, рисковать, ошибаться и извлекать урок из собственных ошибок. Прежде чем бежать, надо научиться ходить, неужели ты этого не понимаешь? Мне нужно немного независимости. Вот почему для меня так важно сохранить собственное имя. Вот что я хотела сказать тебе сегодня.
— Так ты чувствуешь, что я на тебя давлю? Принуждаю? — спрашивает Кристиан едва ли не шепотом.
Я киваю.
Он закрывает глаза и проводит ладонью по волосам — этот жест всегда выдает его волнение.
— Я всего лишь хочу дать тебе мир. Все, чего ты хочешь. И, конечно, спасти тебя от него. Защитить от всех бед. Но я также хочу, чтобы все знали, что ты — моя. Я запаниковал сегодня, когда получил твое письмо. Почему ты не объяснила насчет имени?
Понимаю, что Кристиан прав, и краснею.
— Я думала об этом, когда мы были на юге Франции, но ничего не сказала, чтобы не портить тебе настроение, а потом забыла. Вспомнила только вчера вечером, но… снова отвлеклась. Извини, мне, конечно, следовало обсудить это с тобой, но я никак не могла выбрать подходящий момент.
Он пристально смотрит на меня, и оттого я только еще больше нервничаю. Чувство такое, словно он пытается проникнуть в мою голову, но при этом ничего не говорит.
— Почему ты запаниковал?
— Не хочу, чтобы ты просочилась сквозь пальцы.
— Господи, ну куда я денусь! Когда ты наконец вобьешь это в свою тупую башку. Я. Тебя. Люблю. — Я машу рукой, как делает иногда для выразительности и сам Кристиан. — Ты мне дороже глаз, свободы, мира.10Он делает большие глаза.
— Любишь как дочь отца? — Иронически улыбается.
— Нет, — смеюсь я. — Просто это единственная цитата, что пришла на ум.
— Безумный король Лир?
— Мой дорогой, мой милый, безумный король Лир. — Я ласково глажу его по щеке, и он льнет к моей ладони и закрывает глаза. — А ты не хочешь поменять свое имя и стать Кристианом Стилом, чтобы все знали, что ты принадлежишь мне?
Глаза распахиваются. Он смотрит на меня так, будто я объявила, что земля — плоская. Морщит лоб.
— Принадлежу тебе? — произносит он медленно, словно пробует слова на вкус.
— Мне.
— Тебе. — Те же слова, что мы говорили в игровой комнате вчера. — Да, пожалуй. Если это так много для тебя значит.
Опять.
— А для тебя это много значит?
— Да, — не раздумывая, твердо отвечает Кристиан.
— Хорошо. — Я готова ему уступить. Готова дать ту уверенность, которой ему по-прежнему недостает.
— Мне казалось, ты еще раньше согласилась.
— Да, согласилась, но теперь мы обсудили тему более детально, и я довольна своим решением.
— Вот как, — удивленно бормочет Кристиан и улыбается своей открытой мальчишеской улыбкой, от которой захватывает дух. Он хватает меня обеими руками за талию и кружит. Я визжу, пищу и смеюсь одновременно, даже не зная, счастлив он, доволен или что-то еще…
— Сознаете ли вы, миссис Грей, что это значит для меня?
— Теперь — да.
Он наклоняется и целует меня, накручивает волосы на палец, не дает даже пошевелиться.
— Это Семь Оттенков Воскресенья. — Он трется носом о мой нос.
— Думаешь? — Я отклоняюсь назад, смотрю на него испытующе.
— Обещания даны, сделка заключена, — шепчет Кристиан, и глаза его вспыхивают безумным восторгом.
— Э… — Я никак не могу понять его настроение.
— Хочешь взять свое слово назад? — неуверенно спрашивает он и на мгновение задумывается. — Есть идея.
Что еще за идея?
— Вопрос крайней важности, требует безотлагательного рассмотрения. — Кристиан вдруг переходит на серьезный тон. — Да, миссис Грей, именно так. Дело первостепенной важности.
Стоп, да он смеется надо мной.
— Что за дело?
— Мне нужно постричься. Волосы слишком длинные, и моей жене такие не нравятся.
— Я не смогу тебя постричь!
— Сможешь. — Он ухмыляется и трясет головой, так что волосы падают на глаза.
— Ну, если у миссис Джонс найдется миска для пудинга, — прыскаю я.
Он смеется.
— О'кей, к сведению принял. Обращусь к Франко.
Что? Нет! Франко ведь работает на нее? Может, мне и удастся хотя бы подрезать челку. В конце концов, я ведь много лет подстригала Рэя, и он никогда не жаловался.
— Идем.
Я хватаю его за руку и веду в нашу ванную, где вытаскиваю из угла белый деревянный стул и ставлю перед раковиной. Кристиан наблюдает за мной с плохо скрытым интересом, засунув большие пальцы за ремень.
— Садись. — Я указываю на пустой стул, пытаясь сохранить ведущую роль.
— Вымоешь мне волосы?
Я киваю. Кристиан удивленно вскидывает бровь, и мне кажется, он сейчас отступит и откажется от моих услуг.
— Ладно.
Он начинает медленно расстегивать пуговицы своей белой рубашки, начиная с верхней. Пальцы спускаются ниже и ниже, пока рубашка не распахивается. Ох… Моя внутренняя богиня замирает, не завершив триумфальный проход по арене.
Кристиан нетерпеливо протягивает руку в хорошо знакомом мне жесте, означающем «ну-ка расстегни». Губы подрагивают, рот кривится… На меня это действует безотказно.
Ах да, запонки. Я беру его левую руку и снимаю первую запонку, платиновый диск с выгравированными курсивом инициалами. Потом вторую. Закончив, бросаю взгляд на него и вижу совсем другое лицо, потемневшее, жаркое, напряженное. Я стягиваю с плеча рубашку, и та, соскользнув, падает на пол.
— Готов? — шепотом спрашиваю я.
— Ко всему, чего ты только пожелаешь.
Мой взгляд спускается от его глаз к губам. Полуоткрытым. Прекрасным, как творение гениального скульптора. К тому же Кристиану прекрасно известно, как им пользоваться. Я вдруг ловлю себя на том, что наклоняюсь и тянусь к ним…
— Нет. — Он кладет руки мне на плечи. — Нет и нет. Иначе я так и останусь с длинными волосами.
Вот еще!
— Я так хочу. — Его лицо так близко. Глаза округлились.
Это выше моих сил.
— Почему? — спрашиваю я.
Секунду-другую он молча смотрит на меня, и я вижу, как расширяются его зрачки.
— Потому что тогда буду чувствовать себя желанным.
Мое бедное сердце вздрагивает и почти останавливается. О Кристиан… в тебе и впрямь все Пятьдесят Оттенков.
Я замыкаю его в круг рук и начинаю целовать в грудь, тычусь носом в пружинистые волосы…
— Ана… Моя Ана… — Он тоже обнимает меня, и мы стоим неподвижно посередине ванной. Как же хорошо в его объятьях! И пусть он задница, диктатор и мегаломан, которому требуется пожизненная доза внимания и заботы. Не отпуская его, я откидываюсь назад.
— Ты и вправду этого хочешь?
Кристиан кивает и застенчиво улыбается. Я тоже улыбаюсь и высвобождаюсь из плена.
— Тогда садись.
Он послушно садится на стул спиной к раковине. Я снимаю с него туфли и отодвигаю их в сторону, к лежащей на полу смятой рубашке. Достаю из душевой шампунь, «Шанель». Мы купили его во Франции.
— Вам нравится, сэр? — Я протягиваю бутылочку, держа ее на обеих ладонях, словно продаю по Интернету по QVC.11— Доставлено собственноручно с юга Франции. Мне нравится его запах. Он пахнет, — шепчу я голосом телеведущей, — … тобой.
— Пожалуйста. — Кристиан улыбается.
Я беру с полки полотенце. Оно теплое и мягкое — чувствуется внимание миссис Джонс.
— Наклонись, — командую я. Кристиан подчиняется. Накидываю ему на плечи полотенце, включаю краны и наполняю раковину теплой водой.
— Откинься назад.
Ох и люблю же я командовать! Кристиан откидывается, но он слишком высок. Ерзает, подвигает вперед стул, сползает и наконец касается затылком раковины. То, что надо. Он отклоняет назад голову и смотрит на меня. Я улыбаюсь. Беру стакан, зачерпываю воды и выливаю ему на волосы. Потом повторяю.
— Как хорошо от вас пахнет, миссис Грей, — бормочет он и закрывает глаза.
Я лью и лью воду, а сама смотрю на него и не могу насмотреться. Приестся ли мне когда-нибудь это лицо? Длинные темные ресницы, приоткрытые губы сложены сердечком, мягкое дыхание… Вот бы просунуть язык и…
Вода льется ему на лицо. А, черт!
— Извини! Извини!
Он хватает край полотенца и, смеясь, вытирает глаза.
— Эй, осторожнее! Знаю, я задница, но не надо меня топить.
Наклоняюсь и, хихикая, целую его в лоб.
— А ты не соблазняй!
Он подтягивается, обнимает меня одной рукой за шею, поворачивается и целует в губы. Целует коротко, довольно при этом крякая. Звук отдается у меня в животе сексуальным эхом. Кристиан убирает руку, послушно опускает голову на раковину и выжидательно на меня смотрит. Выглядит он при этом таким трогательно-беззащитным, таким по-детски уязвимым, что у меня сердце сжимается от жалости.
Я выдавливаю на ладонь немного шампуня и втираю ритмичными круговыми движениями, начиная от висков. Кристиан закрывает глаза и тихонько что-то мурлычет.
— Хорошо, — говорит он чуть погодя и расслабляется.
— Да, хорошо. — Я снова целую его в лоб.
— Мне нравится, как ты скребешь ноготками. — Глаза закрыты, на лице выражение полного довольства — ни следа недавней уязвимости. Как быстро у него все меняется — настроение, выражение… Приятно сознавать, что это дело моих рук.
— Подними голову, — командую я, и он подчиняется. Хм, так и во вкус войти недолго. Втираю шампунь в затылок, легонько скребу ногтями.
— Назад.
Он отклоняется назад, и я смываю пену. Теперь уже осторожнее, чтобы не облить.
— Еще?
— Да, пожалуйста. — Ресницы вздрагивают, глаза ищут меня. Я улыбаюсь.
— Поднимайтесь, мистер Грей.
Я поворачиваюсь к той раковине, которой обычно пользуется Кристиан, и наполняю ее теплой водой.
— Для полоскания, — отвечаю на его недоуменный взгляд.
Повторяю все сначала, слушая его глубокое, ровное дыхание. Намылив голову, отступаю на секунду в сторону, чтобы еще раз полюбоваться скульптурным лицом мужа. И ничего не могу с собой поделать — нежно поглаживаю по щеке. Он приоткрывает глаза и почти сонно поглядывает на меня из-под ресниц. Я наклоняюсь и мягко, целомудренно целую его в губы. Он улыбается, закрывает глаза и умиротворенно вздыхает. Кто бы мог подумать после нашего сегодняшнего спора, что он сможет вот так расслабиться. И без секса.
— М-м-м, — бормочет Кристиан, когда его лица касаются мои груди. Сдерживаюсь, чтобы не пуститься в пляс. Вытаскиваю затычку, спускаю из раковины воду. Он щупает меня сзади.
— Ласки не помощь, — с притворной суровостью говорю я.
— Не забывай, я глуховат, — отзывается Кристиан и, по-прежнему не открывая глаз, начинает тянуть вверх юбку. Хлопаю по руке — мне нравится изображать парикмахершу. Он ухмыляется, широко и дерзко, как подросток, пойманный за чем-то непозволительным и втайне гордящийся тем, что сделал.
Я снова беру стакан воды и начинаю поливать волосы, смывая шампунь. При этом наклоняюсь все ниже и ниже, а он барабанит пальцами по моей попке, вверх-вниз, влево-вправо… Я выгибаюсь, виляю… Он негромко рычит.
— Ну вот, закончила.
— Хорошо.
Кристиан тискает меня сзади и резко выпрямляется. С мокрых волос капает вода. Он тянет меня к себе, усаживает на колени, гладит по спине, по шее, берет за подбородок. Я успеваю только охнуть от удивления — и вот уже его губы впиваются в мои, язык рвется в мой рот. Я хватаю его за волосы, и капли катятся по моим рукам. Поцелуй затягивает нас все глубже, его пальцы пробираются к верхней пуговице моей блузки.
— Хватит жеманничать. Я хочу трахать тебя по всем семи оттенкам воскресенья, и мы можем сделать это либо здесь, либо в спальне. Решать тебе.
Его взгляд прожигает меня насквозь, и мы оба уже мокрые. У меня пересыхает во рту.
— Так что решила, Анастейша? — спрашивает он, держа меня на коленях.
— Ты мокрый.
Кристиан наклоняет вдруг голову и трется влажными волосами о мою блузку. Я пищу и верчусь, но он не отпускает.
— Нет, нет, детка. — Он поднимает голову и похотливо ухмыляется, и теперь я — Мисс Мокрая Блузка-2011. Просвечивает насквозь. Я мокрая… вся.
— Чудный вид. — Кристиан водит носом вокруг проступающего под тонкой тканью соска. Я уворачиваюсь. — Отвечай, Ана. Здесь или в спальне?
— Здесь, — шепчу я, не видя выхода. К черту стрижку, подождет. Его губы растягиваются в многообещающей улыбке.
— Хороший выбор, миссис Грей. — Он отпускает мой подбородок и переносит руку на колено, скользит ладонью по ноге, задирает юбку… Щекотно. Губы прокладывают дорожку от уха вниз, вдоль скулы.
— И что с тобой делать? — Его пальцы останавливаются у края чулок. — Мне это нравится. — Палец ползет по внутренней стороне бедра, и я ерзаю у него на коленях.
Глухой горловой стон.
— Сиди смирно, чтобы я мог трахнуть тебя во всех семи оттенках воскресенья.
— А ты заставь, — дерзко бросаю я.
Он смотрит на меня из-под опущенных век.
— Что ж, миссис Грей. Вы только попросите. — Пальцы перебираются от чулка к трусикам. — Давайте-ка избавимся от лишнего. — Тянет их вниз, а я в меру сил помогаю.
— Не дергайся, — строго предупреждает он.
— Я же помогаю, — обиженно говорю я, и он захватывает зубами мою нижнюю губу.
— Сиди смирно. — Мои трусики сползают по ногам. Кристиан сдвигает вверх юбку, сжимает меня обеими руками за бедра и поднимает. Трусики уже у него.
— Садись на меня. Как в седло. — Он пристально смотрит на меня, а я, исполнив приказ, невинно смотрю на него. Ну же!
— Миссис Грей, вы куда-то меня подталкиваете? — грозно спрашивает он. В глазах — задор, внизу — пожар. Соблазнительная комбинация.
— Да. А что?
Его глаза жадно вспыхивают в ответ на брошенный вызов, и я чувствую под собой просыпающуюся силу.
— Убери руки за спину.
Я послушно выполняю, и Кристиан ловко связывает запястья моими же трусиками.
— Какой вы бесстыдник, мистер Грей, — укоряю я.
— Только не в том, что касается вас, миссис Грей, но это вы и без меня знаете.
Он приподнимает меня и чуть-чуть сдвигает назад. Капли воды стекают по шее и груди. Я бы наклонилась и слизала их, но со связанными руками такой трюк исполнить нелегко.
Кристиан поглаживает меня по ногам, потом мягко их раздвигает и, удерживая в таком положении, принимается за пуговицы на блузке.
— Думаю, это нам тоже не понадобится.
Действует он методично и аккуратно, при этом постоянно смотрит мне в глаза. Его собственные темнеют и темнеют. Мой пульс учащается, дыхание сбивается. Невероятно. Он еще и не касался меня толком, а я уже… готова. Закончив с пуговицами, оставляет блузку расстегнутой и гладит меня по лицу, а потом вдруг сует мне в рот палец.
— Соси.
Я сжимаю палец губами и приступаю. Что ж, такая игра по мне. Вкус хороший. Что бы еще пососать? От этой мысли мышцы внизу сжимаются. Я пускаю в ход зубы, покусываю подушечку пальца и вижу, как его губы приоткрываются.
Кристиан стонет, медленно вытаскивает палец и ведет им вниз, по подбородку, горлу, груди. Цепляет чашку бюстгальтера, стягивает, высвобождая грудь. При этом продолжает пристально на меня смотреть, отмечает все мои реакции на его прикосновения. Я точно так же наблюдаю за ним. В этом что-то есть. Мы как будто овладеваем друг другом, прибираем по-хозяйски к рукам. Мне нравится. Кристиан стягивает вторую чашку и теперь, когда обе мои груди свободны, переносит акцент на соски. Его пальцы медленно, с тягучей неторопливостью палача, кружат над ними, дразнят, заставляют напрягаться и тянуться вверх. Я честно стараюсь не двигаться, но соски связаны с лоном, и я стону и мотаю головой, закрываю глаза и уступаю перед сладкой пыткой.
— Ш-ш-ш… — Такой успокаивающий звук плохо сочетается и с тем, что он делает, и с ритмом не знающих пощады пальцев. — Спокойно, детка, спокойно.
Отпустив одну грудь, Кристиан кладет ладонь мне на шею, наклоняется и, впившись в сосок, втягивает его резко, с силой. Мокрые волосы щекочут. Он зажимает оставленный на время без внимания второй сосок двумя пальцами и осторожно тискает и покручивает.
— А-а! — Я подаюсь вперед, но он не останавливается и продолжает медленную мучительную пытку. Я уже горю, и в самом удовольствии все отчетливее проступают темные тона.
— Пожалуйста, — умоляю я.
— Ммм… Я хочу, чтобы ты кончила… вот так…
На время краткой паузы сосок получает передышку. Кристиан как будто обращается к некоей потаенной, темной стороне моей души, о существовании которой известно только ему. Истязание возобновляется, теперь уже с использованием зубов, и наслаждение становится почти невыносимым. Я мычу и верчусь у него на коленях, пытаясь найти то, обо что можно потереться. Я жажду прикосновения, контакта плоти с плотью, но тону в предательском блаженстве.
— Пожалуйста, — молю я, но блаженство раскатывается по телу, от шеи до ног, до самых пальчиков, и там, где оно прошло, остается поющий след.
— Какие красивые у тебя губы, — шепчет сквозь зубы Кристиан. — Когда-нибудь я трахну их.
Что? Ха! О чем это он? Я открываю глаза и смотрю на него, приникшего ко мне. Все мое тело поет. Я больше не чувствую ни своей влажной блузки, ни его мокрых волос, ничего, кроме жара пламени. Этот жар прекрасен, и источник его где-то в глубине меня. Мысли выгорают и испаряются, а тело напрягается, сжимается, готовясь разрядиться. Кристиан не останавливается и гонит меня все дальше по дороге безумия. Я хочу… хочу…
— Давай, — выдыхает он, и я кончаю, шумно, в конвульсиях оргазма, а Кристиан останавливает пытку и обнимает меня, прижимает к себе и держит, пока я качусь с пика наслаждения.
Открываю глаза — он смотрит на меня сверху. Я — на его груди.
— Господи, Ана, как мне нравится смотреть на тебя. — В его голосе — изумление и восторг, как будто он узрел чудо.
— Было… — У меня нет слов.
— Знаю. — Наклоняется, целует, потом приподнимает, подложив ладонь под шею, и целует еще, глубже.
И я тону в этом поцелуе.
Кристиан отстраняется, перевести дыхание. Его глаза цвета тропического шторма.
— А вот теперь я трахну тебя жестко.
Ух ты!
Он хватает меня и переносит на самый край колен, расстегивает верхнюю пуговицу темно-синих брюк. Левая рука пробегает по моему бедру, каждый раз останавливаясь у кромки чулка. Мы смотрим друг на друга, и я беспомощна, запуталась в бюстгальтере и трусиках. Я всматриваюсь в чудесные серые глаза и нисколько не смущаюсь своей неловкой наготы. Это же Кристиан. Мой муж и любовник, мой тиран и деспот, любовь всей моей жизни, он весь мой — во всех своих пятидесяти оттенках.
— Нравится? — шепчет он с усмешкой.
— М-м-м, — отвечаю я одобрительно. Он водит ладонью по своей груди, вверх-вниз, и я смотрю на него из-под ресниц. Какой же он сексуальный!
— Вы кусаете губу, миссис Грей.
— Потому что проголодалась.
— Проголодалась? — Он удивленно открывает рот.
— М-м-м, — подтверждаю я и облизываю губы.
Он загадочно улыбается и продолжает поглаживать себя, закусив при этом нижнюю губу. Не знаю почему, но меня эта картинка заводит.
— Понятно. Надо было за обедом поесть, — с насмешливой строгостью выговаривает он. — Но, может быть, я еще смогу что-то сделать. — Вставай.
Я знаю, что будет дальше, и поднимаюсь. Ноги уже не дрожат.
— На колени.
Опускаюсь на прохладный пол.
— Поцелуй меня.
Он подвигается вперед и, держа член, проводит языком по верхним зубам. Не знаю почему, но в этом есть что-то невозможно эротичное. Я наклоняюсь вперед и целую самый кончик члена. Он шумно выдыхает и замирает, стиснув зубы. Потом кладет ладонь мне на голову, и я пробую его на вкус, слизнув капельку выступившей росы. Ммм… вкусно. Он застывает с открытым ртом, а я втягиваю и жадно сосу.
— А-а… — шипит Кристиан сквозь зубы и подает бедрами вперед, но я не останавливаюсь и продвигаюсь выше. Он хватается за мою голову обеими руками и едва заметно покачивается взад-вперед. Дыхание его учащается. Я провожу языком вокруг, и Кристиан щурится и постанывает. Он отвечает. Мне. Вот где улет. Я отвожу губы, но оставляю зубы.
— А-а! — Кристиан перестает двигаться, хватает меня и тянет на колени. — Хватит! — рычит он, срывая с моих запястий трусики.
Я потираю покрасневшие места и смотрю на него из-под ресниц. Он тоже смотрит, и в его взгляде — любовь, желание и страсть. Это меня он хочет трахнуть во всех семи оттенках воскресенья. Как же я хочу его! Хочу видеть, как он кончит, как сдастся предо мной. Я беру член и опускаюсь на него. Медленно и осторожно, держась за его плечо. Он рычит и издает еще какие-то грозные, первобытные звуки. Стягивает с меня блузку и швыряет на пол.
— Замри. — Его пальцы впиваются в мои бедра. — Дай мне вкусить тебя.
Я останавливаюсь. О-о-о… Как хорошо, когда он внутри меня. Гладит по лицу, ест глазами. Он выгибается подо мной, и я, не сдержав стона, закрываю глаза.
— Мое любимое место, — шепчет Кристиан. — В тебе. В моей жене.
Ну же, Кристиан. Я больше не могу сдерживаться. Пальцы скользят по влажным волосам, губы находят губы, и я начинаю снова. Вверх-вниз. Пусть берет все, и я тоже возьму все. Губы на губах, языки сплетены, стон за стоном… При всех наших спорах и обидах у нас всегда останется вот это. Я так его люблю, что не могу даже вместить эту любовь. Он держит руки на моих бедрах, контролирует темп, помогает мне и подгоняет себя.
Ход ускоряется, и мой беспомощный стон уходит в его рот. Меня уносит… уносит…
— Да… да… Ана… — Кристиан изливает на меня дождь поцелуев — на лицо, руки, грудь, шею. Снова захватывает мой рот.
— Я люблю тебя, Кристиан. Люблю. И всегда буду любить. — Я хочу, чтобы он знал это и не сомневался — после нашей сегодняшней схватки.
Он сжимает меня и кончает с громким всхлипом, и этого достаточно, чтобы и я последовала за ним. Я обнимаю его за шею, и слезы жгут глаза, потому что я так сильно его люблю.
— Эй? — Он берет меня за подбородок и озабоченно смотрит в глаза. — Ты почему плачешь? Я сделал тебе больно?
— Нет.
Он убирает пряди волос с моего лица, смахивает слезинку и нежно целует в губы. Он все еще во мне, и, когда выходит, я моргаю.
— Что случилось, Ана? Скажи мне.
— Ничего. Просто иногда я не выдерживаю этой огромной любви.
Он смотрит на меня пристально, потом застенчиво улыбается.
— У меня с тобой тоже такое бывает.
— Правда?
— Ты же сама знаешь, — усмехается он.
— Иногда. Не всегда.
— Взаимно, миссис Грей.
Я целую его в грудь. Он меня в плечо.
— Вы божественно пахнете, миссис Грей.
— Вы тоже, мистер Грей.
Я трусь о него носом, втягиваю его запах, смешанный с тяжелым запахом секса. Я могла бы всю жизнь лежать в его объятьях. Только это мне и надо после рабочего дня со всеми спорами, криками, разборками. Вот место, где я хочу быть, даже несмотря на то, что это место — рядом с повернутым на контроле фриком. Кристиан втягивает запах моих волос, и я довольно вздыхаю. Мы сидим, взявшись за руки. Молчим. Но реальность все же напоминает о себе.
— Уже поздно.
— Тебя еще нужно подстричь.
— А вам, мисс Грей, хватит сил закончить начатое?
— Ради вас, мистер Грей, я готова на жертвы. — Я целую его в грудь и с неохотой поднимаюсь.
— Не уходи. — Он удерживает меня, поворачивает и начинает расстегивать юбку. Она падает на пол. Он подает руку, и я выступаю из кучки ткани. Теперь на мне только чулки и пояс.
— Какой вид, миссис Грей. — Кристиан откидывается на спинку и складывает руки на груди.
Я верчусь под его одобрительным взглядом.
— Боже, какой же я везунчик, — с восхищением говорит он.
— Согласна.
Он усмехается.
— Накинь рубашку и постриги меня. В этой блузке ты меня только отвлекаешь. Так мы и до кровати не доберемся.
Ничего не могу поделать, губы сами разъезжаются в улыбке. Зная, что он наблюдает за каждым моим движением, иду, покачивая бедрами туда, где остались мои туфли и его рубашка. Медленно наклоняюсь, поднимаю рубашку, подношу к носу — м-м-м! — и набрасываю на плечи.
Кристиан смотрит на меня круглыми глазами. Брюки он уже застегнул.
— Ну и представление вы здесь устроили, миссис Грей.
— У нас есть ножницы? — невинным тоном спрашиваю я, хлопая ресницами.
— В моем кабинете, — хрипло отвечает он.
— Я поищу. — Оставив его в ванной, иду в нашу спальню, беру с туалетного столика расческу и отправляюсь в кабинет. Проходя по коридору, замечаю, что дверь к Тейлору чуть приоткрыта. За ней, почти у порога, стоит миссис Джонс. Я застываю как вкопанная. Тейлор гладит ее по щеке и нежно улыбается. Потом наклоняется и целует.
Вот это номер! Тейлор и миссис Джонс? Стою с открытым в полном изумлении ртом. Хотя… если подумать, я ведь и подозревала что-то в этом роде. Значит, они вместе.
Краснею, чувствуя себя какой-то вуайеристкой, быстро проскакиваю дальше и влетаю в кабинет. Включаю свет, подхожу к столу. Тейлор и миссис Джонс… Ух ты! Просто голова идет кругом. Мне всегда казалось, что миссис Джонс старше Тейлора. Вот и пойми их. Выдвигаю верхний ящик стола, и все посторонние мысли вылетают из головы — в ящике пистолет. У Кристиана есть пистолет!
Точнее, револьвер. Черт! У меня и в мыслях не было, что Кристиан держит оружие. Вынимаю, проверяю барабан. Заряжен полностью. Только какой-то он легкий… слишком легкий. Должно быть, из углеродистой стали. Но зачем ему оружие? Надеюсь, он хотя бы умеет им пользоваться. Вспоминаю, как Рэй постоянно предупреждал насчет оружия. «Эти штуки убивают, Ана. Ты должна точно знать, что делаешь, когда берешь в руки оружие». Кладу револьвер на место и ищу ножницы, а найдя, бегом возвращаюсь к Кристиану. Голова раскалывается от мыслей. Тейлор и миссис Джонс… револьвер… В конце коридора натыкаюсь на Тейлора.
— Миссис Грей… извините… — Заметив мой наряд, он густо краснеет.
— Э… м-м-м… да. Собираюсь вот постричь Кристиана, — выпаливаю смущенно.
Тейлору еще хуже, чем мне. Открывает рот, хочет что-то сказать, но тут же закрывает и делает шаг в сторону.
— После вас, мэм.
Я, наверно, одного цвета с моей старой «Ауди», сабмиссив-спешл. Вот же попала, хоть сгорай от смущения.
— Спасибо, — бормочу я и мчусь дальше. Вот же гадство! Надо как-то привыкать к тому, что мы здесь не одни. Влетаю, запыхавшись, в ванную.
— Что случилось? — Кристиан стоит передо мной, держа в руках мои туфли. Одежда собрана и аккуратно сложена возле стены.
— Напоролась на Тейлора.
— О… — Кристиан хмурится. — В таком-то виде.
Черт!
— Тейлор же не виноват.
Его брови сдвигаются к переносице.
— Нет. Но все равно…
— Я одета.
— Едва ли.
— Даже не знаю, кто из нас больше смутился, я или он. — Пускаю в ход отвлекающий прием. — А ты знал, что они с Гейл… ну, вместе?
Кристиан смеется.
— Разумеется, знал.
— И не сказал мне?
— Думал, ты тоже знаешь.
— Нет.
— Ана, они взрослые люди и живут под одной крышей. У обоих никого нет. Оба симпатичные.
Я краснею: какой же надо быть дурочкой, чтобы не заметить.
— Ну, раз уж ты так говоришь… Я просто думала, что Гейл старше Тейлора.
— Так и есть, старше, хотя и ненамного. — Кристиан смотрит на меня недоуменно. — Некоторым мужчинам нравятся женщины постарше… — Он останавливается, поймав мой взгляд. Я сердито хмурюсь.
— Знаю.
Кристиан сокрушенно качает головой и виновато улыбается. Ага! Приемчик сработал. Мое подсознание закатывает глаза — и какой же ценой? На нас снова ложится тень той, чье имя не произносится, миссис Робинсон.
— Кстати, вспомнил, — бодро говорит Кристиан.
— Что именно? — бурчу я недовольно и, схватив стул, поворачиваю его лицом к зеркалу. — Садись!
Кристиан смотрит на меня с легкой снисходительностью, но не перечит и делает, как ему сказано. Я начинаю расчесывать ему волосы. Они уже не мокрые, но еще влажные.
— Те комнаты, над гаражом, в новом доме, можно было бы переделать и отдать им. Пусть устраиваются. Как дома. С другой стороны, и дочь Тейлора могла бы оставаться у него почаще. — Кристиан настороженно наблюдает за мной в зеркале.
— А почему она здесь не остается?
— Тейлор ни разу меня не спрашивал.
— Может, тебе самому стоит предложить? Но тогда нам придется вести себя поприличнее.
Он качает головой.
— Об этом я не подумал.
— Может быть, поэтому Тейлор и не спрашивал. А ты с ней знаком?
— Да. Милая девочка. Застенчивая. Очень симпатичная. Я оплачиваю ее учебу.
Вот как? Я смотрю на него в зеркале.
— Не знала.
Кристиан пожимает плечами.
— Сделал что мог. По крайней мере, это значит, что он не уйдет.
— Уверена, ему нравится на тебя работать.
Он смотрит на меня пустыми глазами, потом пожимает плечами.
— Не знаю.
— Думаю, он очень предан тебе. — Продолжаю расчесывать ему волосы. Он смотрит на меня, не сводя глаз.
— Думаешь?
— Да.
Фыркает, как будто для него это мелочь, но я вижу: ему приятно.
— Хорошо. Ты поговоришь с Джиа насчет комнат над гаражом?
— Да, конечно.
Упоминание ее имени уже не отзывается, как раньше, раздражением. Мое подсознание с мудрым видом кивает: «Да, сегодня мы все сделали правильно». Моя внутренняя богиня торжествует. Теперь Джиа оставит моего мужа в покое и не будет доставлять ему неудобств.
Я уже готова приступить к стрижке.
— Уверен, что хочешь этого? Последний шанс отступить.
— Делайте свое черное дело, миссис Грей. Не мне на себя смотреть, а вам.
Я усмехаюсь.
— Я могла бы смотреть на тебя весь день, с утра до вечера.
Он раздраженно качает головой.
— Ничего особенного тут нет, обычное приятное лицо.
— И за ним очень и очень приятный мужчина. — Я целую его в висок. — Мой мужчина.
Он смущенно улыбается.
Беру первую прядь, расчесываю снизу вверх, зажимаю между средним и указательным пальцами. Держу расческу зубами, беру ножницы и срезаю кончик примерно на дюйм длины. Кристиан закрывает глаза и замирает. Сидит неподвижно, как статуя, и только довольно вздыхает. Я продолжаю стричь. Время от времени он открывает глаза и внимательно за мной наблюдает. Пока работаю, он меня не трогает, за что я ему признательна: его прикосновения… отвлекают.

Глава 9
На следующее утро просыпаюсь еще до будильника. Кристиан обвился вокруг меня, как плющ: голова — на груди, руки — на талии, нога застряла между моими. Мало того, он еще и скатился на мою сторону кровати. Всегда одно и то же. Стоит нам поспорить вечером, как все вот этим и заканчивается: он сворачивается у меня под боком, а мне жарко и неудобно.
Ох, мои Пятьдесят Оттенков! Какой же он бедненький и несчастненький… в некоторых отношениях. Кто бы мог подумать?
Перед глазами — знакомый образ: грязный, неприсмотренный, несчастный мальчик. Этот образ постоянно меня преследует. Глажу его по стриженым волосам, и меланхолия отступает. Кристиан ворочается, открывает заспанные глаза, смотрит на меня и пару раз мигает.
— Привет. — Улыбается.
— Привет. — Люблю просыпаться под эту улыбку.
Водит носом по моим грудям, довольно мурлычет.
Его рука ползет по моей талии, по прохладному атласу халата.
— Ты такая соблазнительная, — бормочет он и бросает взгляд на будильник, — но мне надо вставать. — Потягивается, откатывается от меня, поднимается.
Я лежу на спине, заложив руки за голову. Любуюсь…
Кристиан раздевается — пора в душ. Я смотрю на него — само совершенство. Ни убавить, ни прибавить. Я бы и волоска не изменила… ну, разве что подстригла бы, когда отрастут.
— Созерцаете и восхищаетесь, миссис Грей? — Он вскидывает иронически бровь.
— Прекрасный вид, мистер Грей.
Кристиан усмехается и швыряет мне в лицо штаны, но я успеваю вовремя их схватить. Хохочу, как школьница. Он наклоняется с недоброй ухмылкой, стягивает одеяло, хватает меня за лодыжки и тащит вверх. Рубашка задирается, я пищу, а он атакует меня серией быстрых поцелуев — колени, бедра… о…
* * *
— Доброе утро, миссис Грей, — приветствует меня миссис Джонс. Я вспоминаю ее вчерашний визит к Тейлору и краснею.
— Доброе утро.
Она подает мне чашку чаю. Я забираюсь на стул у стойки, рядом с мужем. Кристиан выглядит, как всегда, потрясающе — свежий, только что из душа, волосы еще влажные, в белоснежной рубашке и серебристо-сером галстуке. Моем любимом. С этим галстуком связаны самые приятные воспоминания.
— Как дела, миссис Грей? — У него такой теплый взгляд.
— Думаю, вы и сами знаете, мистер Грей. — Смотрю на него из-под ресниц. Он кивает.
— Ешь. Ты вчера совсем не ела.
О, мы сегодня в роли босса.
— Не ела, потому что ты был задницей.
Миссис Джонс роняет что-то в раковину. Я вздрагиваю. Кристиан, как будто не слыша, бесстрастно смотрит на меня.
— Задница или нет — ешь. — Тон серьезный. С ним лучше не спорить.
— Ладно! Ложку в руку, ешь гранолу, — бормочу я тоном упрямого подростка.
Тянусь за греческим йогуртом, кладу пару ложек на свою кашу, добавляю немного голубики и бросаю взгляд на миссис Джонс. Наши глаза встречаются. Я улыбаюсь, и она отвечает теплой улыбкой. Такой завтрак я выбрала сама во время медового месяца, и вот получила.
— Мне на этой неделе, возможно, придется слетать в Нью-Йорк, — сообщает Кристиан, вторгаясь в приятный ход моих мыслей.
— А…
— Придется остаться на ночь. Я хочу, чтобы ты полетела со мной.
О нет…
— Кристиан, я работаю.
Он смотрит на меня так, словно хочет сказать: да, ты работаешь, но босс ведь я.
Вздыхаю.
— Да, ты владеешь компанией, но меня не было три недели. Пожалуйста. Как я буду управлять бизнесом, если меня там нет? Со мной ничего не случится. Тейлор, конечно, полетит с тобой, но Сойер и Райан ведь останутся, и… — Я замолкаю, потому что Кристиан усмехается. — Что еще?
— Ничего. Только ты.
Хмурюсь. Он что, смеется надо мной? И тут вдруг…
— А как ты собираешься добираться до Нью-Йорка?
— На самолете компании, а что?
— Просто хотела проверить, берешь ли ты «Чарли Танго». — По спине бегут мурашки — вспоминаю его последний полет. Как волновалась, ожидая часами новостей! К горлу подступает тошнота. За всю жизнь я так не переживала, как тогда. Замечаю, что и мистер Джонс притихла.
— Я не полечу в Нью-Йорк на «Чарли Танго». Он для таких расстояний не предназначен. К тому же его вернут из ремонта только через две недели.
Слава богу. Я улыбаюсь — сразу полегчало. В последние недели Кристиан слишком много времени посвящал инциденту с «Чарли Танго».
— Что ж, я рада, что его почти починили, но… — Стоит ли говорить, как неспокойно у меня на душе, когда он куда-то улетает?
— Что? — спрашивает он, расправляясь с омлетом.
Я пожимаю плечами.
— Ана? — не отстает Кристиан.
— Нет, ничего. Я просто… ну, знаешь… Когда ты летал в прошлый раз… я думала… мы думали, что ты… — Закончить не могу. Он смягчается.
— Эй! — Тянется через стол, проводит по моей щеке костяшками пальцев. — Там был саботаж. — Он мрачнеет, и я спрашиваю себя, а не знает ли Кристиан, кто за всем этим стоял.
— Я не могу тебя потерять…
— Виновные были уволены. Пять человек. Ничего подобного больше не повторится.
— Пять человек?
Он кивает с серьезным лицом.
С ума сойти!
— Кстати, вспомнила. У тебя в столе — револьвер.
Он хмурится; наверное, мой переход показался ему нелогичным. Или мой обвинительный тон зацепил, хотя я ничего такого и не имела в виду.
— Это револьвер Лейлы, — говорит наконец Кристиан.
— Он заряжен.
— Откуда ты знаешь?
— Проверила. Вчера.
Смотрит на меня сердито.
— Я не желаю, чтобы ты трогала оружие. Надеюсь, оставила на предохранителе.
Я моргаю, сбитая с толку.
— Э… на этом револьвере нет предохранителя. Ты в оружии-то разбираешься?
Он мнется.
— Э… нет.
У порога деликатно покашливает Тейлор. Кристиан кивает ему.
— Нам пора. — Кристиан поднимается, надевает свой серый пиджак. Я выхожу вслед за ним в холл.
У него лежит револьвер Лейлы. Вот так новость. Интересно, что с ней случилось? Она ведь еще в… Где? В Нью-Гемпшире? Забыла.
— Доброе утро, Тейлор, — говорит Кристиан.
— Доброе утро, мистер Грей. Миссис Грей. — Тейлор здоровается с нами обоими, но встречаться со мной глазами избегает, за что я, помня нашу неловкую встречу прошлой ночью, ему признательна.
— Я только почищу зубы. — Кристиан всегда чистит зубы до завтрака. Почему? Не понимаю.