Кто ещё наберется глупости и любопытства проникнуть на похороны незнакомца, чтобы полюбоваться им? Только я. А у кого хватит дурости влюбиться в него с первого взгляда и поцеловать? Только у меня. Но кто мог знать, что этот мертвый красавчик появится на моем пороге этим же вечером? Только не я.
Oxytocin \\
OXYTOCIN
Аннотация:
-
Глава 1 - (H) — Мисс Фримен, я предупреждаю вас в последний раз. Если вы к завтрашнему дню не сдадите работу по математике, то я не смогу вас перевести на следующий курс, — отчитывает меня куратор, а я пытаюсь не заснуть.
Мои веки так сладко закрываются, а голова падает набок, и я уже вижу красочный сон в мире единорогов. Розовые луга...радуга...
— Мисс Фримен! — громкий удар раздаётся впереди меня, и я подскакиваю на месте, испуганно озираясь по сторонам, вспоминая, куда меня прибило утром в этот раз. Ах, да, в кабинет, где получаю новый нагоняй за свои пробелы. Знакомо. Скучно. Переживу.
— Все, марш домой! Завтра жду от вас работу! Вы должны хоть немного думать о будущем, а вы спите. Какое неуважение, — меня продолжают отчитывать, а я едва могу проглотить зевоту и смотрю на миссис Коуп с отстранённым выражением лица. Хотя это моё нормальное состояние.
— Так я пойду? — уточняю я, и новый свирепый взгляд, предназначенный для меня, чтобы сжечь на фиг. Да, я не сжигаема и не потопляема, смиритесь. Я вздыхаю и подхватываю с пола сумку, поднимаясь на уставшие ноги.
— Не забудьте...
Да, да. Социология или математика, какая разница. Учёба. Лето. Работа. Никаких отношений. Добро пожаловать в самую скучную жизнь Чарли Фримен. Да-да, именно так. Скучно? До смерти. До идиотизма мне скучно в мои двадцать с хвостиком. Хотя...у меня нет времени, даже чтобы поплакать над своей скукой. Обидно. А я ведь так хочу поплакать, пожалеть себя любимую и напиться. Поскулить на красивую луну и снова напиться. О-о-о! Текила. Родная текила и много слез. Хороший вечер, но не для меня.
Два через два я работаю в ночном клубе, соблазняя женатых мужчин и позволяя им бросать мне деньги, на которые я живу. Но...никакого секса с клиентами, и это условие приняла владелица заведения, а по совместительству моя тётя — Одри. Конечно, она могла бы и так дать мне денег на съем жилья, на обучение, на роскошную жизнь местной барби. Но и тут я не попала под раздачу счастья и ничегонеделания. А все потому что сестра моего отца не особо приятная личность, её не переносит никто в нашей семье, а отцу она обещала за мной присмотреть через силу и огромнейшее одолжение, когда я решила переехать в соседний город к нашему населённому пункту. У меня среднестатическая Американская семья. Отец работает на каменоломне, мама в супермаркете. Такая жизнь и мелькающее невзрачное будущее со сворой детей и в грязном переднике было не для меня. Нет, я рождена для большего. Подиумы Милана, Нью-Йорка, да даже согласна на Лондон. Роскошь и Пэрис Хилтон в подружках.
Я росла фантазёркой, любила придумывать себе миры и ждать принца на белом коне, влюбляясь в каждого мало-мальски симпатичного парня, встречающегося мне на пути. А потом с ярким представлением бросала его, а точнее, он меня. И я ревела в подушку, разыгрывая новую роль. Наверное, поэтому я выбрала журналистику. На актрису я так и не решилась пойти. Хотя мне было просто лень ехать куда-то дальше, перебиваться на воде и ждать новой сказки. Намечталась, хватит. А вот свобода слова и пера меня манила, мне казалось, что я с легкостью могу вести колонки для пдростков, раздаривая им свои советы. Хотя сейчас меня манила только мягкая постель, а для начала горячая чашка чая.
Никогда вы не задумывались, почему люди так сильно зависимы от кофе? Чашка кофе — это стильно, гламурно, но жутко вредно. Но люди продолжают покупать знаменитые стаканчики с кофе и выкладывать фото в фейсбуке. Мода. Только вот для жителей Денвера это не значит абсолютно ничего. А вот чай...да, от этого напитка я готова взлететь к небесам.
Прислонившись к стеклу автобуса, я наслаждаюсь музыкой, льющейся из наушников для нового номера, и согреваю и так горячее тело в тридцатиградусной жаре своим напитком. Да, я обожаю автобусы, и я мерзлячка. У меня нет машины, хотя водить я умею, папа учил рулить его грузовик. Но ни за что не променяю время, проведённое в этом виде общественного транспорта. Он едва заполнен, конечно, кому ещё приспичит в девять утра ехать на окраину города и в сторону кладбища. Только той, которая живёт рядом с этими безмолвными и тихими соседями.
Недвижимость дорогое удовольствие для студентов, не имеющих богатых родителей. И мне, как и двум моим подругам, с которыми мы убежали из нашего родного города, удалось снять только небольшой домик за очень низкую ренту. Оно и понятно, какие здравомыслящие люди, готовы просыпаться и завтракать, наблюдая за похоронами? Наверное, только мы. Но нас это даже веселило, и, конечно, фантазии о шикарных вампирах были неотъемлемой частью наших обсуждений. А страшилки на ночь о сексуальных зомби, жаждущих не твоих кишок, а твоё тело, чтобы затрахать его до смерти и превратить тебя в порнозомби, совсем не давали спать трём безумным девицам. И действительно, мне могут не верить, когда я рассказываю с энтузиазмом о своём месте жительства, думая, что я так оправдываюсь. Но ничего подобного. Кладбище — бесплатные цветы на праздники. Кладбище — потерянные деньги или оброненные украшения. Кладбище — красивые свечи для твоей спальни. Кладбище — это прекрасные соседи, которые не разбудят тебя в пять утра или же в пять дня, потому что у них вечеринка или же они решили поругаться. Кладбище — бесплатное напоминание насколько жизнь коротка и надо прожить её так, чтобы боялись твоего возвращения.
Автобус останавливается на конечной станции, и я выползаю из него, надевая солнцезащитные очки. Здорово быть вампиром. У тебя впереди столько лет жизни, невероятные способности и красота. А у меня мешки под глазами, белокурые волосы слиплись от жары и лака, неприглядный вид оборванки и, скорее всего, аромат сигарет, впитавшийся в кровь из-за ночной смены. Мда, укусите меня, пожалуйста! Обещаю быть хорошим вампиром и чистить клыки.
Улыбаясь своим мыслям, а затем смеясь на глупости, творящиеся у меня в голове, я вхожу на территорию кладбища, чтобы дойти до церкви святого Павла и выйти к нашей улице.Мне нравится тишина, которой окутано это место, редко...слишком редко разрушаемая печальным звоном колоколов, оповещающем о прощании с очередным усопшим. Но это может быть отличным будильником, они звонят в определённое время, и можно узнать расписание у пастора, хотя он уже опасается безумных соседок, донимающих его, чтобы по воскресеньям, когда у двух из нас выходной, звал на службу по СМС. Ведь спать так хочется. Но говорят, что этот звон перебивает злых духов, которые уже ожидают душу после захоронения. Он отпугивает их, давая возможность спокойствия и перерождения в новый этап. А нам он все же не даёт спать, и мы сами готовы отпугивать любых духов, только бы дал нам немного другого таинства. Эта одна из легенд этого города, в котором люди уж больно щепетильны.
Я вздрагиваю от громкого звона и поднимаю голову к колоколам. Новенький. Значит, спать придётся в берушах. Эта вечная красота будет длиться целый день. Зато утром будет новый букет из роз на столе, или же, возможно, парочку.
Я довольно вздыхаю и дохожу до входа в церковь, где стоят, на удивление, дорогие машины, и люди толпятся у входа, кто-то заходит, кто-то уже попрощался. Странно, городок не так богат, как мерседесы, ауди...оу и даже Роллс-Ройс припаркован.Я присвистываю, подходя ближе, чтобы хоть увидеть, как на самом деле выглядит чудо техники. Я останавливаюсь, выбрасывая в урну пустой стаканчик, и достаю из сумочки новую гигиеническую помаду, обещающую шёлк на губах, и поднимаю очки, чтобы рассмотреть себя. Да, я очень ведома рекламой и всякими пробниками. А как ещё можно иметь дорогую косметику, как ни на всяких акциях и бесплатных уроках по макияжу? Тащусь от них, и сейчас довольная своими губами, продолжаю стоять и смотреть на своё отражение в затемнённом окне презентабельной машины. Корча рожицы и смеясь сама с собой, я на себе ловлю мужской взгляд. И поворачиваюсь, встречаясь, видимо, с шофёром этой самой машины, недовольно прищурившегося.
— Ой, да ладно, я губы красила, а эта развалюха единственная приличная среди остальных, — пожимаю я плечами и разворачиваюсь, быстро идя между людьми.
— Я поверить не могу, это так нечестно, — до меня доносится плачущий голос, медленно идущей на меня девушки.
И я останавливаюсь, смотря на элегантную блондинку, в безумно красивых чёрных туфлях. Боже, ну почему? Я тоже блондинка, натуральная, а она крашеная, а у меня нет таких туфель. Только дешёвые и неудобные. Несправедливо. Почему не она усопшая? Сняла бы с неё, и плевать, если размер не подойдёт.
— Не говори, он такой...такой красивый и мёртвый. Неужели, этот мастер наверху не понимает, что и так мужчин в нашей жизни мало, и продолжает забирать самых достойных, — утешает темноволосая девушка под стать блондинке подругу.
— Ему даже тридцать не успело стукнуть, представляешь? Ужас, не дожил до дня рождения всего три часа. Бедный, бедный малыш, а я так и не успела ничего, — голоса удаляются, а я возвращаю своё внимание на вход.
У меня своеобразное мышление, я даже не отрицаю, что порой я на самом деле похожу на блондинок из анекдотов, попадая в самые нелепые ситуации. И сейчас мои ноги уже идут сами ко входу в церковь, где проходит служба. Вроде нужны цветы. Я быстрым движением рук рву на клубе несколько роз и вхожу. Ни разу тут не была, не приходилось даже, а воскресные утренние чтения мы благополучно отрицаем, только написывая петиции по поводу звона. Мы же молоды, зачем нам это, если можно лишний час, а то и два поспать?
Некоторые присутствующие сидят на скамье в траурной одежде. И я смотрю на себя, цокая, и пожимаю плечами, отбрасывая волосы назад. Мда, я тут точно буду выглядеть нелепо в ярких кислотных шортах, кроссовках и белой майке. Да и плевать, меня гложет интерес посмотреть на этого покойника.Больная блондинка, не отличающая особым умом — да это все я. И как мне, вообще, удалось до сих пор удержаться в университете? Ах, да, благодаря своим невероятным голубым глазам и кукольной внешности, на которую ведутся все парни нашего потока, делая и сдавая за меня работы. Но, видимо, моих глаз не достаточно для шикарных туфель.
— Простите, мисс, а вы кто? — меня за плечо трогает пожилая женщина с покрасневшими глазами, и я активно пытаюсь найти, что ответить.
— Эм...да, пару раз встречались с ним. Вот и забежала отдать дань уважения, — беззастенчиво вру я, указывая на розы, и как идиотка дыблюсь.
— Ох, он был таким прекрасным мальчиком, умным, заботливым...
— Мама, оставь девушку в покое, пошли, — её перебивает молодой парень, извиняюще улыбаясь мне и обнимая, уводит к скамье.
Нет, я идиотка! Я полная идиотка, пришедшая на чужие похороны только бы поглазеть. Я поворачиваюсь к белому гробу, где виден профиль мужчины. Моё дыхание замедляется, и я медленным шагом подхожу к нему.
— Матерь божья, ты шикарен, трупак, — выпаливаю я, рассматривая белое мужественное лицо с высокими скулами, на удивление, розовыми красиво очерченными губами. Идеальные губы. Мужественные, прекрасной формы.
Красивый? Эти дуры сказали, что он красивый? Черт. Я поднимаю голову на распятие и перекрещиваюсь, да и пусть неправильно. Прости Господи, но блять он охрененный. Да природа обиделась на него и умертвила, не в силах противостоять этому...мертвецу.
— Жизнь не справедлива, красавчик. Чертовски была не справедлива к тебе. Нет, я все понимаю. Но почему ты? — шепчу я, склоняясь над ним.
Мои пальцы касаются чёрных коротко стриженных волос, и я ощущаю настолько они упругие, что хочется трогать и трогать их, водить ногтями и улыбаться. Да я готова стать некрофилкой, серьёзно.
Вот скажите мне, кто в здравом уме влюбится в труп? Только я могу растечься в горячую лужицу и зависнуть на нём. Больная дура. С моих ресниц падает одинокая слеза, словно я хороню часть своей души сейчас, и падает на его губы, тут же скрываясь между ними, оставляя мазок новой пробной туши. Больше не пользуюсь, выбрасываю, раз она не водостойкая.
— Прощай, жаль, что ты...ну ты как бы не живой. А если что, вдруг ты на том свете...ну это тебе не понравится, так я живу через дорогу. Забегай в гости, хотя, что я несу. Но все же, ты ведь красивый, и если там тебе наскучит...я идиотка, разговариваю с тобой, а ты мёртвый.
Я не знаю, что мной движет, наверное, все дело в моей натуре, чувствительной и слишком влюбчивой в прекрасный мужской пол. Моё лицо приближается к его, и я сильнее облокачиваюсь о гроб, который пошатнулся. Но в моей тупой...очень тупой голове рисуются картины свадьбы, малышей, отдыха в Греции.
Что-то происходит, раздаётся сильнейший грохот, словно небо рухнуло, и меня неожиданно сверху придавливает очень сильно, что я стону от боли, открывая глаза. Темно. Кто свет выключил?! Я шевелю губами, чтобы попросить помощи, но на них тоже что-то лежит. Я слышу возню, топот ног, но мои пальцы начинаются двигаться, и я ощущаю под ними упругую задницу. А к моим губам прижимаются оказывается чужие губы, но такие тёплые, со вкусом какой-то острой приправы. И я улыбаюсь, точно сойдя с ума. Может, божья благодать? Но я выпячиваю губы, смачно целуя кого-то, и начинаю хихикать.
Свет в глазах появляется так же резко, как и закончился. Кто-то громко причитает, кто-то визжит, а мои глаза распахиваются так сильно, что кажется лопнуть. На мне лежит красавчик мертвец, и его зелёные глаза, затуманенные мёртвой белесой пеленой, распахнуты. Они даже смотрят на меня с укором, говоря мне, что я дебильное существо на всей этой гребной планете. Я начинаю кричать, отпихивая от себя труп, я пинаю его, кого-то ещё и кричу.
— Мисс, мисс, прошу вас успокойтесь, — меня за плечи встряхивает молодой человек, которого я видела буквально недавно. И я смотрю в его каре — зелёные спокойные и даже дружелюбные глаза, часто дыша.
— Он...глаза...губы...— всю меня трясёт, и я тычу пальцем на мужчин, под завывания той самой женщины, укладывающие мужчину в уже поставленный на место гроб и поправляя цветы вокруг.
— Мисс, вам лучше уйти, иначе отец увидит это и вас посадят. Уходите, — он толкает меня к выходу, бросая в меня моей сумкой.
Да, парень, меня не надо просить дважды. Я хватаю сумку и несусь, расталкивая людей. Господи, это потому что я такая извращенка, да? Так у меня же на мужчин теперь никогда не встанет! Хотя что у меня может встать?! Да есть ли разница?!
Я перевожу дыхание, распахивая дверь дома, и с громким грохотом закрывая её, опускаясь на пол. Как так получилось? Я поцеловала трупа? Правда?!
— Фу, — кривлюсь я, вставая и направляясь на кухню, чтобы отрыть кран и натереть свои губы до красноты, ощущать, как их щиплет. Ну хоть трупного запаха нет, уже спасибо.
— О, Лотти, ты так сильно проголодалась, раз решила подкрепиться тканью, причём не первой свежести? — раздаётся смех позади меня, и я поворачиваюсь, протирая губы полотенцем.
— Хватит уже называть меня Лотти, а то я начну тебя называть Лала, — отвечаю я темнокожей девушке, и она показывает мне средний палец, расхаживая по кухне в одном белье.
— Ладно, злюка, ты завтракать будешь? И у меня сегодня выходной, как и у Джоди, поэтому предлагаю девчачий вечер: маникюр, педикюр, эпиляция. Сэкономим? — предлагает Лара, хотя на самом деле её зовут Лала, но из-за нежелания иметь такое примитивное имя, она взяла с нас клятву ещё в средней школе, что теперь у неё новое имя — Лара.
— Нет, не хочу. Меня, вообще, сейчас стошнит, — меня передёргивает, и я бросаю полотенце на край раковины.
— Беременность? Отравление? Вселился дьявол? Или же покусал вампир? — монотонно спрашивает подруга, открывая холодильник и доставая яйца и помидоры.
— Только обещай не смеяться, — прошу я, а Лара закатывает глаза, говоря мне, что не будет. Знаю я её, вечно обещает, а потом всё поселение знает о том, что я решила обесцветить свою интимную причёску и сожгла себе там всё, как и превратила себя в седовласую киску.
— Я поцеловала труп, — тихо говорю я, чувствуя, как ком тошноты все же поднимается, и я сглатываю кислоту во рту. Подруга даже не реагирует на мою фразу.
— Ты слышала? Я труп поцеловала, он свалился на меня, и я щупала его задницу, и губами его трогала?! Оглохла?! — уже возмущаюсь я, а Лара поворачивается ко мне, безынтересно складывая руки на груди.
— Ага, а я любовница Элвиса, и он вот-вот придёт ко мне на порцию минета. Могла бы придумать кое-что поинтереснее. Все иди, — отмахивается она от меня, а я обиженно выпячиваю губу.
— Но я не вру.
— Какие машинки напротив, лучше бы спёрла одну, чем выдумывать глупости. Или же цветочков принесла, а то пионы уже протухли. Никакой пользы от тебя, и я тебя разбужу, ты лучше всех делаешь эпиляцию, — стоя ко мне спиной, говорит она, а я закатываю глаза, разворачиваясь и идя по коридору в свою дальнюю комнату.
Быть самой маленькой плохо, я всего лишь младше подруг на пару месяцев, а в итоге самая глупая. Нет, я не отрицаю, что это прекрасное качество у меня есть, но я предпочитаю говорить, что во мне преимущественно преобладает детская непосредственность. Хотя кому это докажешь.
Я обматываюсь полотенцем, выходя из душа, и пока вытираюсь, смотрю в окно на кладбище, уже пустующее, и не напоминающее о происшествии. Да, мой мозг устроен так, что я могу с лёгкостью забыть что-то, просто хлопнув ресницами. Этим я сейчас и занимаюсь, услаждая тело кремами и маслами. Стриптизерша должна иметь шикарное тело, подкачанное и соблазнительное. Наконец-то окончив все процедуры, я, в чём мать родила, забираюсь в свою прекрасную розовую постель и с довольной улыбкой закрываю глаза.
***
— Чарли, давай просыпайся, — меня расталкивает Джоди, и я скулю, зарываясь в недра постели.— Отвали, у меня выходной, — я пытаюсь отбиться от подруги, но она стягивает с меня одеяло, в которое я цепляюсь мёртвой хваткой и вместе с ним качусь по постели с громким стуком и матами падая на пол.
— Вообще, больная? Что тебе надо? — возмущаюсь я, гневно смотря на черноволосую довольно хихикающую коротышку.
— Эпиляцию и маникюр. А ты делаешь это лучше, чем Лара. Поэтому просыпайся и работать, — она в воздухе размахивает воображаемым кнутом и щёлкает губами.
- Да, проснулась, проснулась, — бурчу я, поднимаясь с пола и натягивая на себя трусики и майку.
Да, мы привыкли перед друг другом ходить в таком виде, если мы даже сиськи друг друга видим чуть ли не каждый час в клубе. Я шлёпаю босыми ногами, протирая заспанные глаза, двигаюсь в гостиную, где полным ходом идёт домашняя вечеринка с попкорном и фильмом «Тепло наших тел».
Мне в руку Лара вкладывай чашку с чаем, и я киваю ей, другой рукой включая прибор для эпиляции. Ещё час под визги подруг, я делаю то одной, то второй экзекуцию. И довольно расслабляюсь в кресле, пока они отходят от процедуры. Звонок в дверь застаёт нас врасплох, и мы переглядываемся друг с другом, тыкая пальцами и решая, кто пойдёт открывать. В итоге, Лара с недовольным цоканьем встаёт, натягивая халат, и идёт в сторону двери, распахивая её и замирая.
- Здрасьте, каким ветром? — спрашивает она, а я делаю погромче телевизор, чтобы даже не слышать. Пока я смотрю на сцену с прекрасным поцелуем, возвращающим мёртвого к жизни, Джоди, тоже следует примеру подруги одеваясь, и испаряется и до меня доносится громкий смех.
- Ну кто там? — кричу я, вставая с места и идя к подругам.
- У нас новый священник, в гости пришёл, — улыбается темноволосая указывая на дверь, и я поворачиваюсь туда.
Мне кажется, что моя душа разбивается обо что-то и летит вниз, как и все тело моментально леденеет. Нет, такого быть не может! Я моргаю, но мужчина в помятом элегантном костюме никуда не исчезает.
- Мать твою, — шепчу я, когда губы мужчины растягиваются в смущённой улыбке, он небрежно поправляет свои густые короткие чёрные волосы, а зелёные глаза искрятся жизнью.
- О, это вы. Наконец-то, я вас нашёл. Я пришёл. Помнится, вы меня пригласили, — произносят губы, и я понимаю, что этот голос ровный и приятный, даже музыкальный не моё воображение.
Кто ещё наберётся глупости и любопытства проникнуть на похороны незнакомца, чтобы полюбоваться им? Только я. А у кого хватит дурости влюбиться в него с первого взгляда и поцеловать? Только у меня. Но кто мог знать, что этот мёртвый красавчик появится на моём пороге этим же вечером? Только не я.
Перед моим глазами все плывёт, и тело теряет чувствительность, поглощаясь темнотой.
Untitled Document Untitled Document
