ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
In Medias Res(1)

Глава 1.
СЧАСТЛИВАЯ НЕВЕСТА
СОЛНЦЕ СВЕТИТ
Гора Геликон Королевская колония Северная Каролина
Конец октября 1770

Я проснулась от стука дождя по тенту, чувствуя на губах поцелуй моего первого мужа. Я озадаченно моргнула и

рефлекторно приложила пальцы ко рту. Удержать ощущение или скрыть его? Вопрос возник сразу же, как только я сделала

это.
Джейми пошевелился и что-то пробормотал во сне, его движение подняло свежую волну аромата от кедровых ветвей,

положенных на землю под одеялом. Возможно, промелькнувший призрак тоже потревожил его. Я, нахмурившись, смотрела на

пустой воздух снаружи нашего навеса.
"Уходи, Фрэнк", сердито подумала я.
Было еще темно, но поднявшийся жемчужно-серый туман говорил, что рассвет был уже недалеко. Ни внутри, ни снаружи

ничего не двигалось, но я отчетливо ощущала ироничную усмешку, которая ложилась на мою кожу легчайшим прикосновением.
"Разве я не могу прийти на ее свадьбу?"
Я не могла сказать возникли ли эти слова в моих мыслях, или они и этот поцелуй были только плодом моего

подсознания. Я заснула, занятая мыслями о свадебных приготовлениях, и неудивительно, что я проснулась от сновидений о

свадьбе. И о брачной ночи.
Я разгладила смятую муслиновую рубашку и осознала с тревогой, что она собралась вокруг моей талии, и что моя кожа

горит не только от сна. Я не помнила ничего конкретного о содержании сна, только путаницу изображений и ощущений, и

подумала, что это, возможно, к лучшему.
Я повернулась на хрустящих ветвях и придвинулась к Джейми. Он был теплый и приятно пах дымом и виски, за этими

запахами ощущался легкий немного резковатый аромат спящего мужчины, словно глубокое и тихое звучание сохраняющегося

аккорда. Я очень медленно изогнула спину так, чтобы мой таз коснулся его бедра. Если он крепко спал или был не

расположен, этот жест был достаточно легок, чтобы остаться незамеченным; если же он не ...
Он ответил. Он слабо улыбнулся, не открывая глаз, и большая ладонь медленно прошлась по моей спине, крепко ухватив

мою ягодицу.
- Ммм? - сказал он. - Хмм.
Он вздохнул и снова впал в сон, не убирая руки.
Успокоенная, я прижалась к нему. Энергетики тела Джейми было совершенно достаточно, чтобы изгнать прикосновение

все еще не исчезнувшего сна. И Фрэнк - если это был Фрэнк - был прав. Я была уверена, что, если это было возможно,

Бри хотела бы, чтобы на ее свадьбе присутствовали оба ее отца.
Теперь я полностью проснулась, но двигаться не хотелось. Снаружи шел легкий дождь, воздух был сырой и холодный,

так что уютное гнездышко из одеял выглядело более предпочтительным, чем отдаленная перспектива горячего кофе.

Особенно, если учесть, что для его приготовления нужно было сходить к ручью за водой, разжечь костер - о, Боже,

дрова, конечно сырые, и сделать это будет не просто, даже если сохранились горячие угли - намолоть кофе в ручной

кофемолке, вскипятить его, а в это время мокрая трава будет путаться в моих ногах, и с ветвей на мою шею будет капать

холодная вода.
Задрожав при этой мысли, я натянула одеяло на плечи и возобновила мысленный обзор приготовлений к свадьбе, с

которым я уснула.
Еда, напитки ... к счастью это не моя забота. Тетя Джейми Джокаста возьмет на себя приготовления, или точнее ее

черный дворецкий Улисс. Приглашенные - с ними тоже никаких проблем. Мы находились на крупнейшем сборище шотландских

горцев в Колониях, еда и питье будут, так что в приглашениях с виньеткой не было необходимости.
У Бри будет новое платье, тоже подарок Джокасты, из темно-синего шелка, слишком дорогого и непрактичного для жизни

в глуши. Платье было далеко от наряда из белого атласа и оранжевых цветов, который я мечтала увидеть на ней в день ее

свадьбы, но ведь и сама свадьба будет не такой, какую можно было вообразить себе в 1960-х годах.
Я задалась вопросом, чтобы Фрэнк подумал о муже Брианны. Он, вероятно, одобрил бы; Роджер был историком - по

крайней мере, в прошлом - как и Фрэнк. Он обладал интеллектом и чувством юмора, был талантливым музыкантом и просто

добрым человеком, преданным Брианне и маленькому Джемми.
"Что совершенно замечательно, - думала я, глядя на морось, - в данных обстоятельствах".
"Ты признаешь это?" Слова сформировались в моем внутреннем ухе, словно он произнес их с иронией и насмешкой как

надо мной, так и над собой.
Джейми нахмурился и сильнее сжал мою ягодицу, немного засопев.
"Ты знаешь, что да, - сказала я про себя. - Я всегда признавала, и ты знал это, так что отвали".
Я решительно повернулась спиной к окружающему миру и положила голову на плечо Джейми в поисках убежища в ощущении

мягкого полотна его рубашки.
Я была уверена, что Джейми был менее склонен, чем я - или, вероятно, Фрэнк - воздать должное Роджеру за признания

Джемми своим сыном. Для Джейми это был просто вопрос долга, благородный человек не мог поступить иначе. И я знала,

что у него были определенные сомнения насчет способности Роджера содержать и защищать семью в дикой местности

Каролины. Роджер был высок, хорошо сложен и талантлив, но "шляпа, пояс и меч"(2) для Роджера были только словами

песни, для Джейми они были жизнью.
Рука на моей ягодице внезапно сжалась, и я вздрогнула.
- Сассенах, - сказал Джейми сонным голосом. - Ты вертишься, как лягушонок в кулаке у мальчишки. Хочешь сходить в

уборную?
- О, ты проснулся, - произнесла я, чувствуя себя несколько глупо.
- Теперь да, - сказал он. Его рука оставила мой зад, и он потянулся, постанывая. Его босые ноги с широко

расставленными длинными пальцами высунулись из-под одеяла.
- Извини, я не хотела тебя будить.
- Ох, не беспокойся, - успокоил он меня. Он откашлялся, провел рукой по распущенным рыжим волосам и поморгал. - Я

видел кошмарные сны. Я всегда их вижу, когда мерзну во сне, - он приподнял голову и недовольно посмотрел поверх

одеяла, шевеля выставленными пальцами ног. - Почему я спал без носков?
- Действительно? Что ты видел? - спросила я, почувствовав легкое беспокойство. Я надеялась, что он не видел во сне

тоже, что и я.
- Лошадей, - сказал он к моему облегчению. Я рассмеялась.
- Какие кошмары ты мог видеть о лошадях?
- О, Боже, это было ужасно, - он потер глаза обоими кулаками и покачал головой, прогоняя остатки сна. - Это

связано с ирландскими королями. Ты помнишь, что МакКензи говорил возле костра вчера вечером?
- Ирландские коро ... О! - я вспомнила и снова рассмеялась. - Да, я помню.
Роджер, раскрасневшийся от триумфального представления, развлекал компанию возле костра песнями, стихами и

историческими анекдотами, один из которых касался обрядов, в соответствии с которыми короновались древние ирландские

короли. Один такой обряд заключался в том, что претендент должен был совокупиться с белой кобылой перед собравшейся

толпой, по-видимому, чтобы доказать свою мужественность - хотя я лично думала, что это будет лучшим доказательством

его самообладания.
- Я был поставлен ухаживать за лошадью, - рассказывал мне Джейми. - И все пошло не так, как надо. Мужик оказался

слишком коротким, и мне нужно было найти что-нибудь, на чем он мог стоять. Я нашел камень, но не смог поднять его.

Потом стул, но ножки у него отвалились. Потом я попытался построить помост из кирпичей, но они превратились в песок.

Наконец, они сказали, что ничего страшного, они отрежут кобыле ноги, и я стал убеждать их не делать этого. А человек,

собирающийся стать королем, дергал свои брюки и жаловался, что пуговицы на ширинке не расстегиваются. И тут кто-то

заметил, что кобыла черная, и это никуда не годится.
Я фыркнула, заглушая смех в складках его рубашки из-за опасения разбудить соседей.
- И тогда ты проснулся?
- Нет. Я почему-то сильно оскорбился и сказал, что в действительности черная лошадь лучше, поскольку все знают,

что у белых плохие глаза, и ее потомство будет слепым. А они сказали, что черная лошадь к несчастью, но я настаивал,

что ничего подобного, и ...
Он остановился и закашлялся.
- И?
Он пожал плечами и искоса взглянул на меня, слабый румянец медленно поднималась от его шеи.
- Ну, в общем. Я сказал им, что все будет хорошо, что я покажу им. Я ухватил кобылу за зад, чтобы она не

двигалась, и приготовился ...хм ... сделать себя королем Ирландии. И здесь я проснулся.
Я фыркала и хрипела, чувствуя щекой, как его грудь вибрировала от сдерживаемого смеха.
- О, теперь я действительно извиняюсь, что разбудила тебя! - я вытерла глаза уголком одеяла. - Уверена, это была

большая потеря для ирландцев. Хотя мне интересно, что ирландские королевы думали об этой церемонии, - добавила я,

подумав.
- Я не думаю, что леди хоть как-то пострадают от сравнения, - уверил меня Джейми. - Хотя я слышал о мужчинах,

предпочитающих ...
- Я не это имела в виду, - сказала я. - Это скорее вопрос гигиены, если ты понимаешь, о чем я говорю. Помещать

телегу впереди лошади, куда не шло, но помещать лошадь впереди королевы ...
О, да, - он уже раскраснелся от смеха, но теперь окраска стала еще глубже. - Говори об ирландцах все, что хочешь,

сассенах, но я уверен, что иногда они моются. А в этом случае король, возможно, мог бы использовать мыло прямо в ...

в ...
- In media res? - предположила я. - Разумеется, нет. Я, конечно, понимаю, что лошадь довольна большая ...
- Это вопрос готовности, сассенах, также как и вместилища, - сказал он с обвиняющим взглядом в моем направлении. -

И я могу понять, если мужчине потребуется немного поддержки в таких обстоятельствах. Хотя в любом случае это "in

medias res", - добавил он. - Ты никогда не читала Горация или Аристотеля?
- Нет. Все не могут быть такими образованными, как ты. И у меня не было время на Аристотеля, особенно когда я

узнала, что он поставил женщин ниже червей в классификации естественного мира.
- Человек никогда не был женат, - рука Джейми медленно перемещалась по моей спине, перебирая позвонки под

рубашкой, - иначе он заметил бы кости.
Я улыбнулась и дотронулась до его скулы, четко выступающей над темно-рыжим приливом щетины.
Когда я приподняла голову, то увидела, что небо снаружи посветлело, и его голова вырисовывалась темным силуэтом на

полотне нашего навеса, но я могла видеть его лицо. Выражение, написанное на нем, напомнило мне, почему он оказался

без носков. К сожалению, вечером мы так устали от длительных торжеств, что уснули посредине объятия.
Я обнаружила, что это воспоминание успокоило меня, поскольку оно дало хотя бы какое-то объяснение для состояния

моей рубашки и для снов, которые пробудили меня. И тем не менее я почувствовала холодные пальцы сквозняка под одеялом

и задрожала. Фрэнк и Джейми были совершенно разными мужчинами, и у меня не было сомнений, кто поцеловал меня перед

самым пробуждением.
- Поцелуй меня, - внезапно сказала я Джейми. Мы еще не чистили зубы, но он любезно коснулся моих губ своим ртом, я

нажала на его затылок и притянула его губы ближе. Он сместил опору на одну руку, чтобы сильнее прижаться ко мне через

спутанный клубок постельного белья вокруг наших ног.
- О? - произнес он, когда я отпустила его. Он улыбнулся, его синие глаза в полусумраке превратились в темные

треугольнички. - Хорошо, конечно, сассенах. Только мне нужно на минутку выйти.
Он сбросил одеяло и поднялся. Из моего положения на земле мне предстал довольно завлекательный вид под полами его

длинной льняной рубашки. Я только понадеялась, что то, на что я смотрела, не было результатом его кошмарных снов, но

решила не спрашивать.
- Поспеши, - сказала я. - Уже светлеет, и люди скоро проснуться.
Он кивнул и нырнул наружу. Я лежала неподвижно, прислушиваясь. Несколько птиц слабо перекликались вдалеке, была

осень, и даже полный рассвет не мог вызвать безудержный хор птичьих голосов, как бывало весной или летом. Гора и

многочисленные стоянки на ней все еще были погружены в дремоту, но я уже могла слышать еле заметные признаки

пробуждения.
Я провела пальцами по волосам, распушив их вокруг плеч, и перевернулась, ища бутылку с водой. Почувствовав

прохладный воздух на спине, я обернулась, глядя через плечо. Рассвет уже наступил, туман поднялся, воздух снаружи был

серым, но спокойным.
Я прикоснулась к золотому кольцу на левой руке, оно вернулось ко мне прошлой ночью, и после длительного отсутствия

ощущать его было непривычно. Возможно, именно это кольцо вызвало Фрэнка в мои сны. Возможно, сегодня вечером во время

свадебной церемонии я коснусь его снова в надежде, что он каким-то образом сможет увидеть счастье своей дочери через

мои глаза. Но пока он ушел, и я была этому рада.
Тихий звук, не громче чем отдаленные птичьи крики, возник в воздухе. Короткий плач просыпающегося ребенка.
Я когда-то считала, что независимо ни от чего на брачном ложе должно быть только два человека. Я и сейчас так

считала. Однако прогнать ребенка труднее, чем призрак бывшей любви. На ложе Брианны и Роджера должно было поместиться

три человека.
Край тента приподнялся, и показалось встревоженное лицо Джейми.
- Тебе лучше встать и одеться, Клэр, - сказал он. - Солдаты стоят за ручьем. Где мои носки?
Я резко села, и далеко вниз по склону горы начал бить барабаны.

Холодный туман лежал во всех впадинах от облака, которое опустилось на гору Геликон, словно наседка на

единственное яйцо, и воздух был густым и влажным. Я слепо моргала, глядя туда, где через поляну с высохшей травой

возле ручья со звуками барабанов и волынки во всем великолепии выстроился отряд 67-го Горного полка, величественно

игнорируя дождь.
Я очень замерзла и была довольно сердита. Я легла спать в ожидании утреннего кофе и питательного завтрака, за

которыми последуют две свадьбы, трое крестин, два выдергивания зубов, удаление зараженного ногтя на пальце ноги и

другие прелести социального общения, требующие виски.
Вместо этого я была разбужена тревожными снами, занялась любовным флиртом и была вытащена в холодный дождь в

середине этого действия, в этом чертовом "medias res", и все для того, чтобы услышать какое-нибудь объявление. И к

тому же без всякого кофе.
Потребовалось некоторое время, чтобы горцы проснулись и нехотя спустились вниз, и волынщик стал совершенно

багровым от натуги прежде, чем он, наконец, выдул последний звук и замолчал, хрипло дыша. Звук все еще звенел в

горах, когда лейтенант Арчибальд Хейес вышел вперед.
Голос лейтенанта с носовым шотландским акцентом разносился довольно далеко, кроме того ему помогал ветер. Однако я

не была уверена, что люди, находящиеся выше, слышали его хорошо. Но мы стояли почти у подножия горы в двадцати ярдах

от лейтенанта, и я могла слышать каждое слово, несмотря на стук моих зубов.
- От Его Превосходительства УильямаТрайона, эсквайра, генерала-капитана Его Величества, губернатора и

главнокомандующего упомянутой провинции, - читал Хейес, повышая голос до крика, чтобы перекричать шум ветра и воды, и

осторожный ропот толпы.
Влага покрывала деревья и камни каплями тумана, облака плевались поочередно дождем и мокрым снегом, а порывистый

ветер понизил температуру до 30 градусов(3). Моя левая голень, которую я сломала два года назад, ныла. Человек,

склонный к предзнаменованиям и метафорам, испытал бы желание провести параллель между мерзкой погодой и Посланием

губернатора, и я думаю эффект от них был одинаков - холод и дурные предчувствия.
- Так как, - громко читал Хейес, бросая сердитые взгляды на толпу поверх бумаги, - я получил информацию о том, что

большое количество бесчинствующих персон собрались вместе в городе Хиллсборо 24 и 25 числа прошлого месяца во время

заседания Верховного суда округа, выступили против законных действий правительства и открыто нарушили законы данной

страны, возмутительно напав на ассоциированного судью Его Величества при исполнении его обязанностей, жестоко побив и

ранив нескольких персон во время заседания указанного суда, выказав большое неуважение и оскорбление правительства

Его Величества, совершив возмутительные поступки в отношении персон и их собственности в указанном городе и произнося

изменческие тосты против их законного суверена короля Георга и за успех претендента ... - Хейес сделал паузу, вдыхая

воздух для последующего чтения. Раздув грудь со слышимым свистом, он продолжил. - По причине того, что люди,

замешанные в этих возмутительных действиях, должны быть отданы под суд, я в соответствии с полномочиями,

предоставленными мне Советом Его Величества издал данное воззвание, тем самым требуя и строго предписывая мировым

судьям Его Величества провести тщательное расследование вышеупомянутых преступлений и получить показания персоны или

персон, которые должны представить информацию, указанные же показания передать мне для представления Генеральной

Ассамблее в Нью-Берне в 30-ый день ноября, до этого же времени прекратить отправление общественных дел, -

заключительный вдох, к настоящему времени лицо Хейеса было таким же багровым, как у волынщика. - Подписано моей рукою

и скреплено большой печатью провинции в Нью-Берне октября 18-ого дня на 10-м году правления Его Величества, год от

рождества Христова 1770.
- Подписано Уильям Трайон, - закончил Хейес с заключительным выдохом пара.
- Ты знаешь, - заметила я Джейми, - мне показалось, что это одно предложение за исключением концовки. Удивительно

даже для политика.
- Тише, сассенах, - сказал он, не отрывая глаз от Арчи Хейеса. Толпа приглушенно гудела, заинтересованная,

напуганная и несколько позабавленная упоминанием об изменческих тостах.
Здесь собрались горцы, многие из которых были сосланы в колонии после восстания Стюартов, и если бы Арчи Хейес

захотел придать значение тому, что было сказано за кружками пива и стаканами виски вчерашней ночью ... но у него было

только сорок солдат, и каково бы не было его мнение о короле Георге и монаршем осуждении, он мудро держал его при

себе.
Приблизительно четыреста горцев, призванных барабанным боем, окружали маленький плацдарм на берегу ручья.
Мужчины и женщины, завернувшись в пледы и арисэды(4) от поднявшегося ветра, собрались среди деревьев выше поляны.

Они также держали свой собственный совет, если судить по их застывшим лицам под шляпами и шарфами. Конечно, на

выражение их лиц могли повлиять как холод, так и естественное опасение. Мои же щеки окоченели от холода, кончик носа

заледенел, и я уже не чувствовала своих ног.
- Любой человек, который пожелает сделать заявление относительно этого дела, может без опаски поручить его мой

заботе, - объявил Хейес с официально бесстрастным выражением на лице. - Я и секретарь будем оставаться в палатке всю

остальную часть дня. Боже, храни короля!
Он вручил воззвание капралу, поклонился толпе и энергично развернулся к большому тенту, рядом с которым яростно

развевалось знамя полка. Дрожа от холода, я ухватилась за локоть Джейми, просунув свою руку в разрез его плаща, и

чувствуя приятную теплоту его тела под моими замерзшими пальцами.
Джейми слегка прижал локоть к своему боку, признавая мое холодное пожатие, но даже не взглянул на меня, он смотрел

вслед уходящему Арчи Хейесу, сузив глаза от жгучего ветра.
Компактный и плотный мужчина небольшого роста, но с авторитетной осанкой, лейтенант двигался неспешно, игнорируя

толпу на горном склоне. Он исчез в своей палатке, оставив подвязанной откидную створку.
Не в первый раз, я, хотя и неохотно, восхищалась политической прозорливостью губернатора Трайона. Совершенно

очевидно, что эту прокламацию читали во всех городах и деревнях колонии, и он мог возложить на местные магистраты и

шерифов обязанность довести ее до данного сборища. Вместо этого он взял на себя труд послать Хейеса.
Арчибальд Хейес был на Каллоденском поле возле своего отца, когда ему было двенадцать лет. Его, раненого в битве,

схватили и отправили на юг. Поставленный перед выбором быть высланным в колонии или присоединиться к армии Его

Величества, он поступил на военную службу и преуспел в ней. Тот факт, что он поднялся до офицера в возрасте около

двадцати пяти лет в то время, как большинство офицерских чинов покупались, а не зарабатывались, был достаточным

свидетельством его способностей.
Он обладал представительным видом, также как и профессионализмом. Будучи приглашенным к нам на ужин, он первую

половину ночи провел в разговорах с Джейми, а всю другую половину переходил от одного костра к другому в его

сопровождении и был представлен главам всех основных присутствующих здесь семейств.
"И чья это была идея?" задумалась я, глядя на Джейми. Его длинный, прямой нос покраснел от холода, глаза были

полуприкрыты от ветра, но в его лице не было никаких намеков на то, о чем он думает. И это, подумала я, чертовски

хорошо говорило о том, что он думал о чем-то опасном. Он знал об этой прокламации?
Никакой английский офицер с английским отрядом не мог принести такие новости на сбор шотландцев и надеяться на

сотрудничество. Но Хейес и его горцы в клетчатых тартанах ... Я не упустила из вида тот факт, что Хейес установил

свою палатку рядом с густой сосновой рощей, любой, кто пожелает тайно поговорить с лейтенантом, мог пробраться к ней

через лес незамеченным.
- Хейес ожидает, что кто-то выскочит из толпы, броситься в палатку и сдастся на месте? - пробормотала я Джейми.

Лично я знала, по крайней мере, дюжину мужчин среди присутствующих, которые принимали участие в волнениях в

Хиллсборо, трое из них сейчас стояли на расстоянии вытянутой руки от нас.
Джейми уловил направление моего взгляда и положил ладонь на мою руку в молчаливом заклинании быть осторожной. Я

ответила взглядом, нахмурив брови. Конечно же, он не думает, что я могу сдать кого-нибудь по неосторожности? Он слабо

улыбнулся в ответ и кинул на меня раздражающий взгляд мужа, который говорил больше, чем слова. "Ты знаешь себя,

сассенах. Любой, взглянув на твое лицо, точно узнает, что ты думаешь".
Я украдкой пододвинулась ближе и тихонько пнула его по лодыжке. У меня могло быть говорящее лицо, но оно, конечно

же, не вызовет никаких комментариев в такой толпе! Он не вздрогнул, но улыбка стала немного шире. Он скользнул рукой

под мой плащ и, надавив на спину, притянул меня к себе.
Хобсон, МакЛеннан и Фаулз стояли прямо перед нами, тихо переговариваясь между собой. Все трое прибыли из

крошечного поселения по имени Пьяный ручей, приблизительно в пятнадцати милях от нашего Фрейзерс-Риджа. Хью Фаулз,

очень молодой человек лет двадцати, был зятем Джо Хобсона. Он прилагал все усилия, чтобы не потерять самообладание,

но его лицо побледнело и стало липким от пота, когда было прочитано воззвание губернатора.
Я не знала, как Трайон намеревался поступить с теми, участие которых в бунте будет доказано, но я чувствовала

вызванное прокламацией волнение, которое текло сквозь толпу, как бурлящий поток воды, мчащийся по камням в ручье.
В Хиллсборо были разрушены несколько зданий, и несколько чиновников были вытащены на улицу и подверглись

оскорблениям. Говорили, что одному мировому судье выбили глаз ударом хлыста. Приняв близко к сердцу эту демонстрацию

гражданского неповиновения, председатель верховного суда Хендерсон вылез в окно и сбежал из города, таким образом,

прервав заседание суда. Ясно, что губернатора события в Хиллсборо привели в ярость.
Джо Хобсон оглянулся на Джейми, потом отвел взгляд. Присутствие лейтенанта Хейеса возле нашего костра вчерашней

ночью не прошло незамеченным.
Если Джейми и видел этот взгляд, он не ответил на него. Он поднял одно плечо в пожатии и наклонил голову,

разговаривая со мной.
- Я не думаю, что Хейес ожидает, что кто-то выдаст себя. Это его обязанность задавать вопросы, и я благодарю Бога,

что не моя обязанность отвечать на них, - он говорил негромко, но достаточно четко, чтобы слова достигли ушей Джо

Хобсона.
Хобсон повернул голову и слегка кивнул головой в подтверждение услышанного. Он коснулся руки своего зятя, и они

стали взбираться по склону к тому месту, где их женщины и маленькие дети поддерживали огонь.
Был последний день сбора, сегодня вечером намечались свадьбы и крестины - официальное благословение любви и ее

обильных плодов, появившихся за последний год и не крещенных из-за повсеместного отсутствия церквей. Потом будут

спеты последние песни, рассказаны последние истории и закончены танцы среди пляшущих языков пламени, будет дождь или

нет. Наступит утро, и шотландцы со всеми своими домочадцами разъедутся по своим домам, разбросанным от берегов реки

Кейп-Фир до диких гор на западе, разнося вести о воззвании губернатора и событиях в Хиллсборо.
Я шевелила пальцами в мокрых ботинках и с тревогой раздумывала, кто из толпы посчитает своей обязанностью ответить

на призыв Хейеса признанием или обвинением. Не Джейми, нет. Но другие могли бы. В течение недели сбора было сказано

множество хвастливых слов о бунте в Хиллсборо, но далеко не все слушатели были склонны рассматривать мятежников как

героев.
Я могла чувствовать, а также слышать, как приглушенные разговоры вспыхнули с новой силой после чтения прокламации,

семьи собирались вместе, мужчины переходили от группы к группе, пока содержание речи Хейеса передавалось вверх по

склону к тем, кто находился слишком далеко, чтобы слышать его.
- Ну что, идем? У нас много дел перед свадьбой.
- Да? - Джейми взглянул на меня. - Я думал, рабы Джокасты позаботятся о еде и напитках. Я дал Уллису несколько

баррелей виски, он будет соганом.
- Улисс? Он привез свой парик?
Я улыбнулась. Соган был человеком, который распоряжался питьем и развлечениями на горской свадьбе, и этот термин

фактически означал "сердечный, веселый парень". А Уллис, возможно, имел самый величественный вид, который я видела у

кого-нибудь, даже без его ливреи и напудренного парика из конского волоса.
- Если привез, то он к вечеру прилипнет к его голове, - Джейми поглядел на хмурое небо и покачал головой. -

Счастлива невеста, чья свадьба в солнечный день, - процитировал он. - Блажен тот, кого хоронят в дождь.
- Вот что мне нравится в шотландцах, - сказал я сухо. - Есть пословицы на всякий случай жизни. Не вздумай сказать

это перед Бри.
- За кого ты меня принимаешь, сассенах? - сказал он, хлюпая носом. - Я ее отец, нет?
- Определенно да.
Я подавила внезапную мысль о другом отце Брианны и обернулась через плечо, убедиться, что она не слышит.
Поблизости ее сияющей головы не наблюдалось. Конечно же, как дочь своего отца, она была шести футов высотой в

обуви без каблуков и также, как и Джейми, выделялась в любой толпе.
- Но я говорю не о свадебном банкете, - сказала я, поворачиваясь к нему. - Я должна приготовить завтрак, а потом

провести утренний прием с Мюрреем МакЛеодом.
- О, да? Я думал, ты говорила, что маленький Мюррей - шарлатан.
- Я говорила, что он невежествен, упрям и является угрозой общественному здоровью, - поправила я. - А это не одно

и то же, почти.
- Почти, - усмехнулся Джейми. - Ты хочешь обучить его или отравить?
- Все что угодно, лишь бы помогло. Если ничего не поможет, я могу случайно наступить ему на предплечье и сломать

его. Это, вероятно, единственный способ, которым я могу остановить его от обескровливания людей. Идем все-таки, я

замерзла!
- Да, идем, - согласился Джейми, взглянув на солдат, которые все еще стояли на берегу ручья в положении "вольно".

- Без сомнения, маленький Арчи будет держать своих парней здесь, но пока толпа разойдется, они посинеют от холода.
Что и говорить, полностью вооруженные, одетые в форму, горцы выглядели импозантно, но не угрожающе. Маленькие

мальчики - и много маленьких девочек - носились среди них, нахально дергая за подолы солдатских килтов и быстро

дотрагиваясь - самые смелые - до блестящих мушкетов, до свисающих с поясов фляг и рукояток кинжалов и мечей.
- Абель, charaid! - Джейми остановился, чтобы приветствовать мужчину с Пьяного ручья. - Ты уже позавтракал?
МакЛеннан не привез свою жену на сбор и потому питался, где придется. Толпа вокруг нас уже разошлась, но он

невозмутимо стоял на месте, держа концы красного платка, накинутого на лысеющую голову для защиты от дождя. "Вероятно

надеясь напроситься на завтрак", подумала я цинично.
Я разглядывала его коренастую фигуру и мысленно оценивала, сколько яиц, овсянки и тостов он сможет съесть,

учитывая истощившиеся запасы в наших корзинах. Однако простой недостаток еды не может помешать горцу проявить

гостеприимство, и конечно не Джейми, который пригласил МакЛеннана присоединиться к нам, и я мысленно поделила

восемнадцать яиц на девять людей, а не на восемь. И не жарить их, а сделать оладьи с протертым картофелем, и лучше

позаимствовать кофе у Джокасты.
Мы повернулись уходить, и рука Джейми внезапно скользнула вниз по моей спине. Я произвела возмущенный звук, и

Абель МакЛеннан обернулся, вытаращившись на меня. Я улыбнулась ему и подавила желание пнуть Джейми посильнее.
МакЛеннан отвернулся и стал ловко взбираться по склону, фалды его сюртука энергично подпрыгивали над поношенными

брюками. Джейми взял меня под руку, помогая пробираться меж камней, и наклонился, тихо бормоча мне на ухо.
- Почему, дьявол забери, ты не надела нижнюю юбку, сассенах, - прошипел он. - У тебя под юбкой ничего нет. Ты

умрешь от холода.
- Ты прав, - сказала я, дрожа от холода, несмотря на плащ. Из нижнего белья на мне была только рубашка, тонкая и

изношенная, пригодная для ночевки на открытом воздухе только в летнее время, но совершенно неподходящая для защиты от

порывов холодного ветра, который продувал мою юбку, словно она была из марли.
- Вчера у тебя была хорошая шерстяная нижняя юбка. Что с ней случилось?
- О, ты не захочешь этого знать, - уверила я его.
Он приподнял брови, но прежде чем смог задать вопрос, позади нас раздался крик.
- Герман!
Я повернулась и увидела маленькую белокурую головку с развевающимися волосами, владелец которой мчался вниз по

склону. Двухлетний Герман, воспользовавшись занятостью матери с его новорожденной сестричкой, направился к солдатам.

Уклонившись от рук матери, он бросился вниз, сломя голову и набирая скорость, словно катящийся с горы камень.
- Фергюс! - закричала Марсали. Отец Германа, услышав свое имя, отвлекся от разговора как раз вовремя, чтобы

увидеть, как его сын споткнулся оnbsp; - Ты знаешь, - заметила я Джейми, - мне показалось, что это одно предложение

за исключением концовки. Удивительно даже для политика.
nbsp; - Ты знаешь, - заметила я Джейми, - мне показалось, что это одно предложение за исключением концовки.

Удивительно даже для политика.
камень и полетел головой вперед. Прирожденный акробат, мальчик изящно упал, свернувшись в шар, словно еж, и

покатился, как пушечное ядро, сквозь шеренnbsp;гу солдат, пока, наконец, не оттолкнувшись от скалистого берега, не

упал со всплеском в ручей.
Раздался всеобщий вскрик испуга, и многие бросились вниз по склону на помощь ребенку. Но ближе всех оказался один

солдат. Став на колени, он подцепил концом штыка вздувшуюся одежду и подтянул ребенка к берегу.
Фергюс бросился в ледяную воду и схватил своего едва не утонувшего сына.
- Merci, mon ami, mille merci beaucoup(5), - сказал он молодому солдату. - Et toi, garnement(6), - обратился он к

своему отпрыску, слегка встряхивая его. - Comment vas-tu(7), ты маленькая бестолочь?
Солдат выглядел ошеломленным, но что было причиной - уникальный ли патуа(8) Фергюса, или блестящий крюк вместо

кисти его левой руки, я не знала.
- Все в порядке, сэр, - сказал он с застенчивой улыбкой. - Он не ушибся, я надеюсь.
Из-за каштана внезапно появилась Брианна, держа шестимесячного Джемми на одной руке, и осторожно забрала Джоан из

рук Марсали.
- Дай Джоани мне, - сказала она, - и пойди переодень Германа.
Джейми сбросил тяжелый плащ с плеч и положил его в руки Марсали вместо ребенка.
- Да, и скажи солдату, который спас его, прийти к нашему костру, - сказал он ей. - Мы можем накормить еще одного

человека, сассенах?
- Конечно, - сказала я, стремительно корректируя мысленную калькуляцию. Восемнадцать яиц, четыре батона черствого

хлеба для тостов - нет, один батон я должна сохранить для завтрашней поездки домой - три дюжины овсяных лепешек, если

Джейми и Роджер уже не съели их, полкувшина меда ...
Тонкое лицо Марсали осветилось грустной улыбкой, предназначенной нам троим, и она ушла, торопясь на помощь своим

промокшим и дрожащим мужчинам. Джейми со вздохом поглядел ей вслед, когда ветер набросился на пышные рукава его

рубашки и раздул их с приглушенным хлопком. Он скрестил руки на груди, сгорбив плечи от ветра, и криво улыбнулся мне.
- Ну вот. Я полагаю, теперь мы замерзнем оба, сассенах. Но ничего страшного. Я все равно не смог бы жить без тебя.
- Ха, - сказала я любезно. - Ты мог бы оказаться голым на плавучей льдине, Джейми Фрейзер, и расплавить ее.

Кстати, где твой сюртук и плед?
На нем не было ничего, кроме килта, сарка(9) и ботинок с носками, и его высокие скулы и кончики ушей покраснели от

холода. Однако, когда я взяла его под локоть, он как всегда был теплый.
- Ты не захочешь знать, - сказал он, усмехаясь, и накрыл мою руку свой мозолистой ладонью. - Идем, я ужасно хочу

есть.
- Подожди, - сказала я, отцепляясь от него. Джемми был не расположен делить свою мать с кем-то еще и в знак

протеста кричал и выгибался, его лицо под синей вязаной шапочкой покраснело от злости. Я потянулась к нему и взяла

барахтающийся сверток у Брианны.
- Спасибо, мама, - Брианна коротко улыбнулась и подбросила маленькую Джоан, пристраивая ее удобнее на своем плече.

- Может быть, возьмешь малышку. Она спокойная и весит вполовину меньше.
- Нет, все в порядке. Тише, милый, иди к бабушке.
Я улыбнулась при этих словах, испытывая смешанное чувство восхищения и удивления от того, что я могу быть чьей-то

бабушкой. Признав меня, Джемми прекратил трепыхаться и впал в свое обычное состояние "мидия-прикрепившаяся-к-камню",

ухватившись пухлыми кулачками за мои волосы. Разжимая его пальцы, я поглядывала вниз по склону, но там все, казалось,

было под контролем.
Фергюс в промокших насквозь бриджах и носках с плащом Джейми на плечах расстегивал одной рукой манишку, говоря

что-что солдату, спасшему Германа. Марсали сняла свой арисэд и завернула в него малыша, ее светлые, выбившиеся из-под

керча(10) волосы трепались на ветру, словно паутина.
Лейтенант Хейес, привлеченный шумом, выглядывал из-под откинутой створки своей палатки, словно моллюск из

раковины. Он поднял голову и поймал мой взгляд, я махнула ему рукой и отправилась вслед за своей семьей к месту нашей

стоянки.
Джейми говорил что-то по-гэльски Брианне, помогая ей подниматься по скалистым выступам.
- Да, я готова, - ответила она по-английски. - Где твой сюртук, па?
- Я дал его твоему мужу, - сказал он. - Мы же не хотим, чтобы он выглядел нищим на вашей свадьбе, не так ли?
Бри рассмеялась, убирая развевающуюся прядь рыжих волос ото рта.
- Лучше нищий, чем самоубийца.
- Что?
Я догнала их, когда мы вышли из-под прикрытия скал. На открытом пространстве ветер подул сильнее, забрасывая нас

дождем со снегом и мелкой острой щебенкой, я натянула шапочку Джемми глубже и накрыла его голову одеялом.
- Ух! - Брианна сгорбилась над спеленатой девочкой, защищая ее от ветра. - Роджер брился, когда забили барабаны, и

он чуть не перерезал себе горло. Перед его сюртука был весь в крови, - она поглядела на Джейми слезящимися от ветра

глазами. - Значит, ты его видел утром. Где он сейчас, ты знаешь?
- Парень в порядке, - уверил он ее. - Я сказал ему пойти и поговорить с отцом Донахью, пока Хейес занят, - он

пронизывающе взглянул на нее. - Ты должна была сказать мне, что парень - не католик.
- Да, - невозмутимо парировала она, - но я не сказала. Я не придаю этому значения.
- Если ты имеешь в виду, что это не важно ... - начал Джейми с некоторой резкостью в голосе, но был прерван

появлением Роджера, который выглядел совершенно великолепно в килте зелено-белых цветов клана МакКензи и с

соответствующим пледом, обернутым вокруг сюртука Джейми. Сюртук сидел превосходно, оба мужчины были почти одного

размера, длиннорукие с широкими плечами, только Джейми был на дюйм или два выше, а серый цвет подходил к темным

волосам и оливковой коже Роджера также, как и к сияющей темно-рыжей окраске Джейми.
- Ты выглядишь очень хорошо, Роджер, - сказала я. - Где ты порезался?
Его лицо было розовым и слегка воспаленным, как обычно бывает у только что побритой кожи, но следов порезов не

было.
Роджер нес под рукой сверток красно-черного тартана, плед Джейми. Он отдал его и склонил голову набок, показывая

глубокий порез прямо под челюстью.
- Только там. Рана не опасная, но дьявольски кровоточила. Не зря эта бритва называется опасной, не так ли?
Рана уже покрылась коркой, превратившись в аккуратную темную полоску приблизительно трех дюймов длиной, которая

тянулась по горлу от угла челюсти. Я легонько коснулась кожи возле нее. Не плохо, бритва прорезала кожу ровно, и не

было необходимости пришивать ее лоскуты. Однако неудивительно, что рана сильно кровоточила, у нее был такой вид,

словно Роджер собирался перерезать себе горло.
- Нервничаешь немножко? - поддразнила я его. - Не передумал, не так ли?
- Немного поздно передумывать, - сухо сказала Брианна, становясь рядом со мной. - Ребенку нужна фамилия.
- У него будет столько фамилий, что он не будет знать, что с ними делать, - уверил ее Роджер. - Как и у тебя,

миссис МакКензи.
Слабый румянец засиял на лице Брианны при этом имени, и она улыбнулась ему. Он наклонился и поцеловал ее в лоб,

забрав при этом ребенка из ее рук. Когда он почувствовал вес свертка, удивленное выражение появилось на его лице, и

он вытаращил на него глаза.
- Это не наш ребенок, - сказала Бри, усмехнувшись при виде его испуга. - Это дочка Марсали. Джемми у мамы.
- Слава Богу, - сказал он, держа сверток некоторой опаской. - Я подумал, он испарился каким-то образом.
Он поднял угол одеяльца, приоткрыв спящее личико маленькой Джоан, и улыбнулся, как улыбались все при виде смешной

каштановой челки, которая завивалась, как у кьюпи(11).
- Ничего подобного, - сказала я, немного запыхавшись, пока устраивала откормленного Джейми, впавшего в коматозное

состояние, в более удобное положение. - Я думаю, он стал на фунт или два тяжелее по пути в гору.
Я раскраснелась от усилий, и под моими растрепанными волосами выступил пот.
Джейми забрал у меня Джейми и опытным движением сунул его под руку, словно футбольный мяч, другой рукой он

поддерживал его головку.
- Ты разговаривал со священником? - спросил он, скептически глядя на Роджера.
- Да, - сухо ответил Роджер, отвечая на взгляд, также как и на вопрос. - Он удовлетворен тем, что я не антихрист.

Пока я не буду возражать против того, чтобы крестить мальчика в католичестве, препятствий для свадьбы нет. А я не

возражаю.
Джейми что-то проворчал в ответ, и я подавила улыбку. В то время как у Джейми не было никаких серьезных

религиозных предубеждений - он имел дела, боролся вместе и командовал многими людьми самых разных взглядов - тот

факт, что его зять пресвитерианец, и что он не собирается менять вероисповедание, вызвал у него несколько критическое

отношение.
Бри поймала мой взгляд и криво улыбнулась, прищурив синие глаза, словно забавляющаяся кошка.
- Очень мудро с твоей стороны, что ты не упомянула о религии раньше времени, - пробормотала я, остерегаясь

говорить громко, чтобы не услышал Джейми. Оба мужчины шли впереди нас, все еще довольно напряженные, хотя это, скорее

всего, было обусловлено свертками с младенцами, которых они несли.
Джемми неожиданно завопил, но дедушка поднял его и прижал к груди, не замедляя хода, и он успокоился, уставившись

на меня круглыми глазами из-за плеча Джейми. Я состроила ему гримасу, и он широко и слюняво улыбнулся.
- Роджер хотел сказать, но я ему не позволила, - Бри высунула язык и пошевелила им, поддразнивая Джемми, потом

уставилась взглядом жены в спину Роджера. - Я знала, что па не станет поднимать шум, если мы скажем об этом перед

самой свадьбой.
Я обратила внимание на то, как верно она предвидела реакцию отца, и как она умело обращается с шотландцами. Ее

похожесть на Джейми была больше, чем физическое сходство, у нее были его талант к суждению о людях и его легкость

владения языками. Однако что-то еще было у меня в голове, что-то, касающееся Роджера и религии ...
Теперь мы приблизились к мужчинам достаточно близко, чтобы слышать их разговор.
- ... о Хиллсборо, - говорил Джейми, склонившись к Роджеру, чтобы быть услышанным на ветру. - Собирать информацию

о мятежниках.
- Вот как? - Роджер казался заинтересованным и настороженным. - Дункану Иннесу будет интересно услышать это. Он

был в Хиллсборо во время этих волнений, ты знаешь?
- Нет, - Джейми более чем заинтересовался этим сообщением. - Я едва видел его на этой неделе. Я спрошу его после

свадьбы, если он переживет ее.
Дункан должен был жениться вечером на тете Джейми, Джокасте Камерон, и был на грани нервного срыва от такой

перспективы.
Роджер повернулся, загораживая Джоан от ветра своим телом, и сказал Брианне.
- Твоя тетя сказала отцу Донахью, что он может провести оба венчания в ее палатке. Это будет большая помощь.
- Бррр! - Бри сгорбила плечи, дрожа от холода. - Спасибо, Господи. Сегодня не тот день, чтобы венчаться под

зелеными деревьями.
Огромный каштан, словно соглашаясь, пролил на них дождь из влажных желтых листьев. Роджер чувствовал себя

несколько неловко.
- Я полагаю, что это не та свадьба, о которой ты, возможно, мечтала, - сказал он. - Когда была маленькой девочкой.
Брианна посмотрела на Роджера и медленная широкая улыбка расцвела на ее лице.
- Первая тоже, - сказала она. - Но мне она понравилась.
Лицо Роджера не было склонно легко краснеть, а уши его и так были красны от холода. Он открыл рот, как если бы

собирался ответить, но поймав сверлящий взгляд Джейми, снова закрыл его, выглядя смущенным, но бесспорно довольным.
- Мистер Фрейзер!
Я повернулась и увидела одного из солдат, пробирающегося за нами вверх по склону, его взгляд был направлен на

Джейми.
- Капрал МакНейр, ваш слуга, сэр, - запыхавшись, сказал он, когда подошел к нам. Он резко склонил голову. -

Наилучшие пожелания лейтенанта, сэр, не могли ли вы быть так добры, чтобы посетить его в палатке? - тут он заметил

меня и поклонился менее резко. - Миссис Фрейзер. Мои наилучшие пожелания, мэм.
- Ваш слуга, сэр, - Джейми вернул поклон капралу. - Мои извинения лейтенанту, но у меня есть обязательства,

требующие моего присутствия в другом месте.
Он говорил вежливо, однако капрал остро взглянул на него. МакНейр был молод, но не глуп, на его худом темном лице

быстро мелькнуло понимание. Последнее, чего хотел бы сейчас любой человек - это быть замеченным, входящим в палатку

Хейеса в одиночестве сразу же после воззвания губернатора.
- Лейтенант приказал мне пригласить к нему также мистера Фаркарда Кэмпбелла, мистера Эндрю МакНейла, мистера

Джеральда Форбса, мистера Дункана Иннеса и мистера Рэндалла Лилливайта, сэр.
Напряженные плечи Джейми несколько расслабились.
- Вот как, - сказал он сухо. Значит, Хейес решил посоветоваться с главными людьми в колонии. Фаркард Кэмпбелл и

Эндрю МакНейл были самыми крупными землевладельцами и местными судьями, Джеральд Форбс - известный поверенный от

Кросс-Крика и мировой судья, Лилливайт - судья окружного суда. А Дункан Иннес собирался стать крупнейшим

землевладельцем в западной части колонии в результате предстоящего брака с тетей Джейми. Сам Джейми не был ни

богатым, ни чиновником короны, но он владел большим участком - хотя в основном пустующим - дарованной земли в

удаленной местности.