Оседлали любимого коня Неда, он ждал во дворе. Под сталью шлемов и кольчуг гвардейцы наверняка истекали потом, но не произнесли даже слова жалобы.
Лорд Эддард выехал из‑под Королевских ворот на вонючую улицу, и серо‑белый плащ заполоскал за его плечами: Нед видел повсюду внимательные глаза и потому послал лошадь рысью. Оба гвардейца последовали за ним. Проезжая по людным городским улицам, он часто оглядывался назад. Томард и Десмонд рано утром оставили замок, чтобы расположиться на намеченном им маршруте и проследить, не последует ли за ним кто‑нибудь, но, невзирая на это, Нед не был уверен в себе. Тень королевского паука и его пташек смущала его, как деву брачная ночь.
Стальная улица начиналась от рыночной площади, возле Речных ворот. Над толпой на ходулях шествовал акробат, подобный огромному насекомому, целая орда босых ребятишек с восторженными воплями тянулась за ним. В стороне двое оборвышей, возрастом не старше Брана, сошлись в поединке на мечах под громкие поощрения, мешавшиеся с яростными проклятиями. Поединок закончила старуха: перегнувшись из окна, она выплеснула ведро помоев на головы противников. В тени стены расположились фермеры, громко вопившие:
– Яблоки, лучшие яблоки, в два раза дешевле! Кровавая дыня, сладкая словно мед! Репка‑турнепка, лук и коренья, все сюда, все сюда, репка‑турнепка, лук и коренья, все сюда!
Грязные ворота были открыты, под их портиком уместился эскадрон городской стражи, золотые плащи опирались на копья. С запада как раз поднимался отряд всадников, и стражники оживились, послышались приказы, они принялись разгонять телеги и пешеходов, чтобы пропустить рыцаря со свитой. Въехавший в ворота всадник держал в руках длинное черное знамя. Шелк трепетал на ветру, словно живой; на ткани было вышито ночное небо, прорезанное молниями.
– Дорогу лорду Берису!
Позади знамени ехал сам молодой лорд, стремительный всадник с непокрытой рыжей головой, в черном атласном плаще, усыпанном звездами.
– Сражаться на турнире в честь десницы, милорд? – окликнул его караульный.
– Побеждать на турнире в честь десницы! – выкрикнул лорд Берис под восторженные вопли толпы.
Нед свернул с площади в самом начале Стальной улицы и отправился по извилистому длинному подъему мимо кузнецов, работавших в открытых кузнях, свободных всадников, торгующихся над кольчугами, и седых торговцев, продающих старые лезвия и бритвы прямо с фургонов. Чем выше они поднимались. тем больше становились строения. Нужный им человек жил почти на самой вершине холма, в огромном доме из оштукатуренного дерева, верхние этажи которого нависали над узкой улицей. На черном дереве двойных дверей была вырезана сцена охоты, вход стерегли двое каменных рыцарей, облаченных в причудливые доспехи из полированной красной стали, с выгравированными на них гербами в виде грифона и единорога. Нед оставил своего коня Джексу и прошел внутрь.
Мастер быстро заметил знак на плаще Неда и герб на его дублете и заторопился вперед, улыбаясь и кланяясь.
– Вина для королевской десницы, – приказал он молодой худощавой служанке, указывая Неду на диван. – Меня зовут Тобхо Мотт, милорд, прошу вас чувствовать себя как дома. – На мастере был белый бархатный плащ с молотами, вышитыми на рукавах серебряной ниткой, на шее висела тяжелая золотая цепь с сапфиром величиной с голубиное яйцо. – Если вы нуждаетесь в новом оружии для турнира, то нашли нужное место.
Нед не стал останавливать его.
– Моя работа дорога, и я не буду извиняться за это, милорд, – сказал мастер, наполняя два одинаковых серебряных кубка. – Клянусь, нигде в Семи Королевствах вы не найдете работы, равной моей. Если хотите, обойдите каждую кузницу в Королевской Гавани и сравните сами. Выковать кольчугу может любой деревенский кузнец, но я изготовляю произведения искусства.
Потягивая вино, Нед позволил хозяину продолжить.
– Рыцарь Цветов купил у меня всю броню, – хвастался оружейник: – Среди моих клиентов много высоких лордов, понимающих толк в отличной стали, даже сам лорд Ренли, брат короля… Быть может, лорд‑десница уже видел новую броню лорда Ренли: зеленый панцирь и шлем с золотыми рогами? Ни один другой оружейник в городе не сумеет добиться такого оттенка. Один лишь
Тобхо знает секрет нанесения цвета на сталь, для этого необходима эмаль и особая краска. Быть может, деснице нужен клинок? Тобхо научился изготовлять валирийскую сталь в кузницах Квохора еще мальчишкой. Лишь знающий заклинания человек способен взять в руки старое оружие и обновить его. Кстати, знак дома Старков лютоволк? Я могу изготовить шлем в виде головы этого зверя, прямо как настоящий, дети будут разбегаться от вас на улицах, – посулил он. Нед улыбнулся:
– Это ты делал шлем в виде соколиной головы для лорда Аррена?
Тобхо Мотт помедлил и отставил в сторону вино. – Десница собственной персоной приехал тогда ко мне вместе с лордом Станнисом, братом короля. Увы, они не почтили меня своим покровительством.
Выжидая, Нед поглядел на мастера. Он давно обнаружил, что иногда молчание позволяет добиться большего, чем поток вопросов. Так произошло и на этот раз.
– Они хотели увидеть мальчика, – сказал оружейник. Поэтому я отвел их в кузницу.
– – Мальчика? – отозвался Нед. Он не имел ни малейшего представления, о ком шла речь. – Быть может, и я тоже захочу посмотреть мальчика.
Тобхо Мотт с прохладной взвешенностью поглядел на него.
– Как вам угодно, милорд, – сказал он без малейшего следа былой любезности. И повел Неда к задней двери, потом через узкий двор в каменную пещеру, где и совершалась работа. Когда оружейник открыл дверь, порыв жаркого воздуха заставил Неда ощутить себя ступающим в пасть дракона. В каждом углу кузницы пылал очаг, пахло дымом и серой. Бродячие оружейники отрывались от молотов и клешей только для того, чтобы стереть пот со лба, тем временем нагие до пояса ученики вздымали мехи. Мастер подозвал высокого пария. Он был не старше Робба, руки и грудь молодого кузнеца змеились мышцами. – Это лорд Старк, новая десница короля, – объяснил он.
Мальчик поглядел на Неда впалыми глазами и откинул со лба пропитанные потом волосы, густые, непричесанные и черные, словно чернила. Тень первой бороды уже легла на его лицо.
– Это Джендри. Он силен для своих лет, к тому же любит работать. Покажи деснице шлем, который ты сделал.
Почти застенчиво мальчик отвел их к скамье, на которой лежал стальной шлем, сделанный в виде бычьей головы с двумя огромными изогнутыми рогами.
Нед повертел шлем в ладонях, лучшая сталь, еще не полированная, но работа великолепна.
– Отличная вещь. Я был бы рад, если бы ты продал мне ее.
Парень выхватил шлем из рук Неда.
– Он но для продажи!
Тобхо Мотта словно поразил ужас.
– Парень, перед тобой десница короля, и если шлем нужен его светлости, лучше подари его. Он почтил тебя уже одной только просьбой.
– Я сделал его для себя, – сказал парень упрямым голосом.
– Тысяча извинений, милорд, – заторопился мастер. – Такой шлем может сделать любой странствующий кузнец. Простите его, а я обещаю изготовить вам шлем, подобного которому вы еще не видели.
– Он не сделал ничего такого, что нуждалось бы в моем прошении. Джендри, а когда лорд Аррен приходил к тебе, о чем он спрашивал?
– Он задавал мне вопросы… и все, милорд.
– А какие вопросы?
– Как я поживаю, хорошо ли со мной обращаются, люблю ли я свою работу, и еще раз спрашивал о моей матери. Кто она и на кого похожа…
– И что ты сказал ему? – спросил Нед.
Мальчишка откинул назад волосы, только что упавшие обратно на лоб.
– Она умерла, когда я был еще мал. Такая светловолосая, пела мне иногда, а работала она в пивной.
– И лорд Станнис тоже расспрашивал тебя?
– Лысый? Нет, он не сказал ни слова, только глядел на меня так, как будто бы я изнасиловал его дочь.
– Прибери свой грязный язык, – сказал мастер. – Это же десница самого короля. – Юноша потупил глаза. – Смышленый парнишка, но упрямый. Этот шлем… все тут зовут парня Бычьей Башкой, вот он и сделал такой.
Нед прикоснулся к голове мальчика и погладил густые черные волосы.
– Погляди на меня, Джендри! – Ученик кузнеца поднял лицо. Нед посмотрел на его щеки, глаза, жгущие синим огнем. Да, подумал он, теперь и я вижу это. – Возвращайся к работе, парень. Зря я оторвал тебя от дел, – Вместе с мастером они направились назад. – А кто заплатил за его обучение? – спросил Нед непринужденным тоном.
Мотт встревожился.
– Вы видели парня. Какой сильный! Руки его созданы для молота. Он много обещает, и я взял его бесплатно.
– А теперь говори правду, – предложил Нед – Улицы полны крепких ребят, но в тот день, когда ты начнешь брать учеников бесплатно, сразу рухнет Стена. Кто платил за него?
– Лорд, – начал мастер нерешительно, – он не назвался, и у него не было герба на плате. Он заплатил золотом – дал в два раза больше, чем обычно, и сказал, что платит, во‑первых, за обучение, а во‑вторых, за молчание.
– Опиши его
– Крепкий, круглый в плечах и не такой высокий, как вы. Каштановая борода, но в ней была рыжина, клянусь. Богатый плащ, это я помню, тяжелый пурпурный бархат, шитый серебряными нитями, но капюшон прятал голову, и я не разглядел лица – Он помедлил мгновение. – Милорд, я не хочу неприятностей.
– Никто из нас не хочет неприятностей, но, увы, настали тревожные времена, мастер Мотт, – строго произнес Нед – Ты знаешь, кто этот мальчик?
– Я всего лишь оружейник, милорд, и знаю лишь то, что мне говорят.
– Ты знаешь, кто этот мальчик, – терпеливо повторил Нед. – И это не вопрос!
– Парень этот – мой ученик, – ответил мастер и поглядел в глаза Неда взглядом упрямым и твердым, как старое железо – А кем был до того, как попал ко мне, не мое дело.
Нед кивнул, он решил, что оружейник Тобхо Мотт нравится ему.
– Если настанет день, когда Джендри захочет взяться за меч, а не за молот, пришли его ко мне. Он похож на воина. А пока я благодарю тебя, мастер Мотт, и обещаю, что если мне потребуется шлем, чтобы пугать детей, я немедленно отправлюсь к тебе.
Охрана ждала снаружи возле коней.
– Ну как, что‑нибудь отыскали, милорд? – спросил Джекс, когда Нед сел в седло.
– Нашел, – ответил Нед в раздумье. Что потребовалось Джону Аррену от королевского бастарда и почему любопытство стоило ему жизни?

Гостиная оказалась длинной, и в ней сквозило, в одном углу ее выстроились рядком огромные деревянные бочки, в другом располагался очаг. Слуга носился с ломтями мяса. Маша тем временем цедила пиво из кегов, привычно жуя кислолист.
Скамьи были полны. Горожане и фермеры мешались с самыми разнообразными путниками: перекресток дорог сводит вместе странных соседей – красильщиков с руками, окрашенными черной и пурпурной краской, рыбаков, пропахнувших рыбой… Бугрящийся мышцами молотобоец сидел возле старого септона, привыкшие к суровой жизни наемники обменивались новостями с мягкотелыми, расплывшимися купцами.
На постоялом дворе собралось больше вооруженных людей, чем хотелось бы Кейтилин. На одежде троих, что устроились возле очага, скакал жеребец Бреккенов, с ними соседствовал большой отряд в синих стальных кольчугах и серебристых шлемах. знак на плече этих людей тоже был известен Кейтилин: двойные башни дома Фрея. Она попыталась приглядеться к лицам; все они были слишком молоды, чтобы знать ее. Когда она уехала на север, самый старший из них был, наверное, моложе, чем Бран. Сир Родрик выбрал для ней укромное место на скамье возле кухни. Напротив них сидел молодой симпатичный юноша и держал на коленях деревянную арфу.
– Семь благословений вам, добрые люди, – сказал он, когда они сели. Перед ним на столе стояла пустая чаша для вина.
– И тебе того же, певец, – отвечала Кейтилин. Сир Родрик потребовал хлеба, мяса и пива тоном, не терпящим возражения. Певец, молодой человек лет восемнадцати, непринужденно посмотрел на них, спросил, куда они направляются, откуда приехали и с какими новостями. Забрасывая быстрыми как стрелы вопросами, он не дожидался ответа.
– Мы оставили Королевскую Гавань две недели назад, – ответила Кейтилин на самый безопасный из его вопросов.
– Туда‑то я и направляюсь, – поведал юноша. Как она подозревала, он больше стремился рассказать собственную историю, чем выслушивать их. Певцы ничего не любят больше, чем звуки собственных голосов. – На турнир в честь десницы съедутся богатые лорды с толстыми кошельками. В последний раз я едва сумел увезти свое серебро… точнее, увез бы, если бы в тот день не поставил все на Цареубийцу.
– Бога неблагосклонны к игрокам, – сурово проговорил сир Родрик. Как северянин, он разделял взгляды Старков на турниры.
– Ко мне они действительно были неблагосклонны, – ответил певец. – Жестокие боги и рыцарь Цветов разорили меня.
– Вне сомнения, неудача послужила тебе уроком, – сказал сир Родрик.
– Безусловно. В этот раз я поставлю на сира Лораса. Сир Родрик попытался потянуть себя за бакенбарды, которых, естественно, не оказалось на месте, но прежде, чем он успел сделать замечание, явился слуга. Он поставил перед ними поднос с хлебом, наполнил их тарелки ломтями жареного мяса, источавшими горячий сок. На другой тарелке высилась горка крошечных луковок, огненного перца и грибов Сир Родрик с жадностью приступил к еде, мальчишка бросился за пивом
– Меня зовут Мариллон, – проговорил певец, прикоснувшись пальцем к струне.
– Вне сомнения, вы слышали мою игру?
Подобное утверждение заставило Кейтилин улыбнуться. На такой дальний север, каковым является Винтерфелл, странствующие певцы забредали нечасто, но она помнила эту породу по девичьим годам в Риверране.
– Боюсь, что нет, – улыбнулась она
Певец извлек из арфы укоризненный аккорд.
– Вы много потеряли. А кто из певцов вам нравился больше.
– Алая из Браавоса, – немедленно ответил сир Родрик – О, я пою куда лучше, чем этот старый скрипун, – сказал Мариллон. – Если у вас найдется серебряная монетка за песню, я охотно докажу вам свою правоту
– Медяк или два у меня найдутся, но я скорее брошу их в колодец, чем буду слушать твой вой, – буркнул сир Родрик. Мнение его о певцах было общеизвестно, музыка вообще создана для девиц, и он не мог понять, почему здоровому парню приходит в голову возиться с арфой, когда ему лучше взяться за меч.
– Ваш дед – человек едкий, – обратился Мариллон к Кейтилин. – Я хотел почтить вас, воздать должное вашей красоте. Я и создан для того, чтобы петь перед королями и высокими лордами.
– Ну, это заметно, – сказала Кейтилин – Лорд Талли любит песни, как я слыхала. Ты, вне сомнения, бывал в Риверране?
– Сотню раз, – непринужденно отвечал певец. – Там для меня держат наготове комнату, а молодой лорд относится ко мне, как к брату.
Кейтилин улыбнулась, представив, что сказал бы об этом Эдмар. Однажды какой‑то певец утащил в степь девицу, которая нравилась брату, и с той поры Эдмар вообще возненавидел их породу.
– А как насчет Винтерфелла? – спросила она – Ездил ли ты когда‑нибудь на север?
– Зачем? – спросил Мариллон – Там только метели и медвежьи шкуры, а Старки не разбираются в музыке, им бы только слушать вой волков.
Внезапно Кейтилин увидела, что в противоположном конце комнаты распахнулась дверь.
– Хозяйка, – послышался голос слуги. – Нам нужно разместить коней, милорд Ланнистер требует комнату и горячей воды.
– О боги, – проговорил сир Родрик, и Кейтилин стиснула его руку.
Маша Хедль уже кланялась и улыбалась, обнажая жуткие красные зубы.
– Простите, милорд, но гостиница полна до отказа, заняты все комнаты, простите.
Их четверо, заметила Кейтилин. Старик в черном одеянии Ночного Дозора, двое слуг и он сам, маленький, но отважный.
– Мои люди переночуют у вас на конюшне, а что касается меня самого, то много места не займу как можно видеть – Карлик насмешливо ухмыльнулся – Мне хватит жаркого огня в очаге и отсутствия блох в соломе.
Маша Хедль стояла возле него.
– – Милорд, у нас все занято, турнир, ничего нельзя поделать. Тирион Ланнистер извлек монету из кошелька, подбросил над головой, поймал, подбросил снова. Даже на том конце комнаты, где сидела Кейтилин, трудно было не заметить, что она золотая Вольный всадник в полинялом голубом плаще вскочил на ноги
– Я приглашаю вас в свою комнату, милорд!
– Вот умный человек, объявил Ланнистер, бросив монету через всю комнату. Вольный всадник подхватил ее в воздухе – И какой сообразительный! – Карлик повернулся к Маше Хедль – Надеюсь, вы дадите мне поесть?
– Все что угодно, милорд, все что угодно, – запела хозяйка. Чтоб ты подавился, подумала Кейтилин, представив себе Брана задыхающегося, захлебывающегося собственной кровью.
Ланнистер поглядел на ближайший стол.
– Моим людям достаточно того, что вы подаете всем остальным. Двойную порцию каждому, как же иначе, мы – после тяжелой дороги. А мне подайте жареную птицу – цыпленка, утку, голубя, безразлично. И еще бутылку лучшего вина, Йорен, вы отужинаете со мной?
– Да, милорд, – поклонился черный брат.
Карлик пока еще не поглядел в дальний конец комнаты и Кейтилин уже благодарила людные скамьи между ними, когда Мариллон внезапно вскочил на ноги.
– Милорд Ланнистер? – возопил он. – Я буду рад развлечь вас за едой. Позвольте мне спеть о великой победе вашего отца у Королевской Гавани.
– Ничто не может с такой надежностью погубить мой ужин, – сухо проговорил карлик. Разные глаза его коротко остановились на певце, отвернулись и взгляд упал на Кейтилин. Он поглядел на нее, озадаченный. Она отвернулась, но слишком поздно. Карлик уже улыбался.
– Леди Старк, какое неожиданное удовольствие, – проговорил он – К сожалению, я разминулся с вами в Винтерфелле.
Мариллон, открыв рот, уставился на него, смятение уступало место досаде, тем временем Кейтилин поднялась на ноги. Она услышала, как сир Родрик ругнулся. И чего этому уроду не сиделось на Стене, подумала она, зачем…
– Леди Старк? – глупо проговорила Маша Хедль
– В последний раз ночуя здесь, я звалась Кейтилин Талли, – сказала она хозяйке. Кейтилин услышала общий ропот, все взгляды устремились на нее. Она оглядела комнату, лица рыцарей и наемников и глубоко вздохнула, чтобы замедлить отчаянное биение сердца. Рискнуть ли? Но времени на раздумья не было, только мгновение, и она услышала, как звенит в ушах ее собственный голос – Сир, действительно ли на вашем плаще вышита черная летучая мышь Харренхолла? – обратилась она к пожилому человеку, которого заметила только что.
Мужчина поднялся на ноги.
– Да, миледи.
– И леди Уэнт по‑прежнему старинный и истинный друг моего отца, лорда Хостера Талли из Риверрана?
– Так, – ответил он.
Сир Родрик спокойно поднялся и извлек меч из ножен. Карлик, моргая, глядел на них, и в разноцветных глазах его отражалось непонимание.
– Красному скакуну всегда рады в Риверране, – сказала она троим сидящим у очага. – Отец мой числит Джонаса Бреккена среди своих самых старых и верных защитников.
Трое воинов обменялись неуверенными взглядами.
– Наш лорд почтен вашим доверием, – не без колебаний ответил один из них.
– Завидую вашему отцу, у него такие прекрасные друзья, – вмешался Ланнистер, – но я не понимаю, чего вы хотите, леди Старк.
Не обращая внимания на него, она обратилась к отряду, облаченному в синее и серое. Люди эти находились в центре событий, их было более двадцати.
– Я вижу и ваш герб двойные башни Фреев. Как поживает ваш добрый лорд, сиры? Поднялся капитан:
– Лорд Уолдер прекрасно себя чувствует, миледи. В день своих девяностых именин он намеревается заключить новый брак и просит вашего лорда‑отца почтить его свадьбу своим присутствием.
Тирион Ланнистер фыркнул. И тут Кейтилин поняла, что он в ее руках.
– Этот человек явился гостем в мой дом и замыслил там убийство моего сына, семилетнего мальчика! – объявила она всей комнате, указывая на Ланнистера. Сир Родрик стоял возле нее с мечом в руках. – Именем короля Роберта и волей добрых лордов, которым вы служите, я приказываю вам схватить его и помочь доставить преступника в Винтерфелл, где он будет ожидать королевского правосудия.
Кейтилин не сразу поняла, что более обрадовано ее. звук дюжины извлеченных мечей или выражение лица Тириона Ланнистера

САНСА

Санса отправилась на турнир десницы в обществе септы Мордейн и Джейни Пуль. Занавески из желтого шелка, столь тонкого, что она могла видеть сквозь него, превращали в золото весь мир вокруг. За городскими стенами устроили целые сотни павильонов, и простой люд собирался тысячами, чтобы посмотреть на турнир. От великолепия у Сансы захватило дух сверкающие панцири, огромные кони, убранные в золото и серебро, крики толпы, знамена, трепещущие на ветру и сами рыцари – мужественные и недоступные
– Тут даже красивее, чем в песнях, – прошептала она, когда они отыскали выделенные им места среди прочих высокородных лордов и леди. В тот день Санса была одета великолепно, зеленое платье подчеркивало осеннее золото волос; она знала, что на нее глядят, и улыбалась.
Все смотрели, как выезжают на поле герои песен, одна сказочная личность сменяла другую. Вот показались семеро рыцарей Королевской гвардии, не считая Джейме Ланнистера. Все они были в чешуйчатой броне молочного цвета, прикрытой плащами, белыми, как свежевыпавший снег. Такой же белый плащ на плечах Джейме покрывали золотые доспехи, дополнявшиеся золотым шлемом в вине головы льва и золотым мечом. Прогромыхал лавиной сир Григор Клиган, иначе Скачущая Гора. Санса вспомнила лорда Джона Ройса, гостившего в Винтерфелле два года назад.
– Его бронзовой броне тысячи и тысячи лет, на ней выгравированы магические руны, ограждающие его от всякого зла, – шепнула она Джейни.
Септа Мордейн показала на лорда Ясона Маллистера, облаченного в индиго, украшенного чеканным серебром, с орлиными крыльями на шлеме У Трезубца он скосил троих знаменосцев Рейегара. Потом девушки посмеялись над воинствующим жрецом Торосом из Мира, бритоголовым, в широком красном облачении, но септа рассказала им, что некогда он первым поднялся на стены Пайка с пылающим мечом в руке.
Других всадников Санса не знала. Засечные рыцари из Перстов, Вышесада, гор Дорна, невоспетые свободные всадники, новоиспеченные сквайры, сыновья знатных лордов, наследники малых домов. Эти молодые люди еще не совершили великих деяний, но Санса и Джейки сошлись на том, что наступит время и Семь Королевств отзовутся на звук их имен. Сир Белон Свонн, лорд Брайс Карон из Марки. Наследник Бронзового Джона сир Эндар Ройс вместе с младшим братом сиром Робаром, на их посеребренной стальной броне искрилась бронзовая филигрань с теми же древними рунами, которые охраняли отца. Близнецы сир Хорас и сир Хоббер, шиты которых украшала виноградная гроздь Редвинов – алый виноград на синеве. Патрек Маллистер, сын лорда Ясона. Шестеро Фреев с Переправы, сир Яред, сир Хостин, сир Дэнуэл, сир Эммон и сир Тео, сир Первин, сыновья и внуки старого лорда Уолдера Фрея, а с ними его незаконнорожденный сын Мартин Риверс.
Джейни Пуль открыто призналась, что вид Джалабхара Ксо, принца, изгнанного с Летних островов, пугает ее: алые перья зеленого шлема рассыпались над темным как ночь лицом. Но потом она увидела молодого Бериса Дондарриона, волосы которого были подобны красному золоту, а черный щит пересекала молния, и объявила, что готова выйти за него замуж прямо сейчас.
Пес тоже значился в списках, как и брат короля, красавец лорд Ренли, владыка Штормового Предела Джори, Элик и Харви выехали на поле от Винтерфелла и севера.
– Джори среди здешних рыцарей похож на нищего, – фыркнула септа Мордейн. Сансе оставалось только согласиться. Иссиня‑черный пластинчатый доспех Джори не был украшен даже гербом, тонкий серый плащ, свисавший с его плеч, напоминал грязную тряпку. Тем не менее он хорошо показал себя, выбив из седла Хораса Редвина в первом поединке, а во втором – одного из Фреев. В третьем он трижды съезжался с вольным всадником по имени Лотор Брун, облаченным в столь же простую броню, как и его собственная. Никто из них не упал, но Брун крепче держал пику и точнее наносил удары, поэтому король присудил победу ему. Элин и Харвин добились меньшего. Харвина выбил из седла в первом же поединке сир Меррин из Королевской гвардии, Элин уступил сиру Белону Свонну.
Поединки продолжались весь день до сумерек, копыта огромных боевых коней терзали траву, и поле скоро сделалось похожим на выбитую пустошь. Дюжину раз Джейни и Санса дружно вскрикивали, когда всадники съезжались, в щепу разбивая пики, а простонародье криками подбадривало своего фаворита. Когда падали рыцари, Джейни закрывала глаза, как испуганная девчонка, но Санса была сработана из более крепкого материала. Знатной даме подобает уметь вести себя на турнирах. Даже септа Мордейн, одобрительно кивая, отметила ее сдержанность.
Цареубийца выступал блестяще. Он непринужденно, как на учениях, выбил из седла сира Эндара Ройса и лорда Брайса Карона из Марки. А потом с трудом вырвал победу у седоволосого Барристана Селми из Королевской гвардии, выигравшего первые две схватки у рыцарей, которые были на тридцать и сорок лет моложе его.
Сандор Клиган и его огромный брат сир Григор Гора тоже казались неудержимыми, они побеждали одного врага за другим самым жестоким образом. Самое ужасное случилось во время второго поединка сира Григора, когда его пика дрогнула и ударила молодого рыцаря Долины под горло с такой силой, что наконечник пробил ворот доспеха и убитый на месте юноша упал в каких‑то десяти футах от Сансы. Острие пики сира Григора обломилось и осталось в его шее, и кровь медленными толчками оставляла тело. На новом и блестящем панцире играл свет, солнце сверкнуло зайчиком на его руке и ушло в облака. Плащ его, нежно‑голубой, как небо в ясный летний день, и расшитый по краю полумесяцами, побурел, впитывая кровь, и луны превратились в алые.
Джейни Пуль отчаянно разрыдалась, и септа Мордейн увела ее в сторону, чтобы та пришла в себя, но Санса сидела, сложив на коленях руки, и наблюдала за происходящим со странным интересом. Она еще не видела смерти. Санса подумала, что ей следовало бы заплакать, но слезы не шли. Наверное, она израсходовала весь свой запас на Леди и Брана. Конечно, будь это Джори, сир Родрик или отец, она отреагировала бы иначе, сказала она себе. Молодой рыцарь в синем плаще ничего не значил для нее, так, какой‑то незнакомец из Долины Аррен, чье имя она забыла сразу, как только услыхала его. Мир тоже забудет его, поняла Санса. Песен о нем не споют. Как жаль.
Наконец тело унесли, на поле выбежал мальчишка с лопатой, забросавший грязью кровавое пятно. И поединки возобновились
Сир Белон Свонн тоже уступил Григору, а лорд Ренли проиграл Псу. Ренли вылетел в воздух из седла буквально вверх ногами Голова брата короля ударилась о землю с громким треском, и толпа охнула, однако это всего лишь отломился золотой рог с его шлема. Поднявшегося на ноги Ренли, простонародье встретило радостными криками, народ любил симпатичного брата короля
Роберта. С изящным поклоном он вручил отломанный отросток победителю. Пес фыркнул и забросил обломок в толпу, где люди принялись толкаться над куском золота. К тому времени септа Мордейн возвратилась одна.
– Джейни почувствовала себя нехорошо, и ей пришлось помочь вернуться в замок, – объявила она. Санса почти забыла о Джейни.
Потом засечный рыцарь в клетчатом плаще опозорил себя, убив лошадь под Берисом Дондаррионом, и был объявлен выбывшим из борьбы Лорд Берис перенес седло на другого скакуна, но только для того, чтобы быть выбитым из него Торосом из Мира. Сир Арон Сантагар и Лотор Брун съезжались трижды, но безрезультатно. Потом сир Арон уступил лорду Ясону Маллистеру, а Брун – Робару, младшему сыну лорда Ройса. В конце концов на поле остались четверо. Пес и его чудовищный брат Григор, Джейме Ланнистер Цареубийца и юный сир Лорас Тирелл, которого звали рыцарем Цветов.
Сир Лорас был младшим сыном Мейса Тирелла, лорда Вышесада, Хранителя Юга. В свои шестнадцать лет он оказался на поле самым молодым среди рыцарей, но в то утро в первых же поединках выбил из седла поочередно троих королевских гвардейцев. Санса еще не видела такого красавца. Панцирь его был украшен причудливым узором, изображавшим букет из тысячи различных цветов, а снежно‑белого жеребца покрывала попона, сплетенная из красных и белых роз. После каждой победы сир Лорас снимал шлем и медленно объезжал поле, увидев в толпе прекрасную деву, он вынимал из покрывала белую розу и бросал ей. В своем последнем поединке в тот день он съехался с молодым Ройсом. Древние руны сира Робара не смогли защитить его сир. Лорас с жутким грохотом расколол щит своего противника и выбил его из седла в грязь. Робар остался стонать на земле, а молодой победитель отправился объезжать поле. Наконец кликнули носилки, и недвижимого Робара унесли в шатер. Но Санса этого не видела она смотрела лишь на сира Лораса, и когда белый конь остановился перед ней, подумала, что сердце ее разорвется.
Остальным девушкам он дарил белые розы, но для нее выбрал красную.
– Милая леди, – проговорил юноша, – ни одна победа не может быть прекраснее вас! – Санса застенчиво приняла цветок, онемев от подобной галантности. Голову сира Лораса украшала копна каштановых с рыжинкой кудрей, глаза светились, как расплавленное золото. Санса вдохнула слабый аромат цветка, и пока юноша отъезжал, не спускала с него взгляда.
Когда Санса наконец подняла глаза, возле нее оказался невысокий мужчина с остроконечной бородкой и проседью в волосах, он показался ей ровесником отца.
– Наверное, вы одна из ее дочерей, – сказал он, улыбаясь одним только ртом, но не серо‑зелеными глазами – Вы похожи на Талли.
– Я Санса Старк, – ответила она со смущением. Мужчина был облачен в тяжелый плащ с меховым воротникам застегнутым брошью в виде серебряного пересмешника и держался с непринужденностью знатного лорда.
– Я не имею чести знать вас, милорд.
Септа Мордейн торопливо взяла ее за руку.
– Милое дитя, это лорд Бейлиш, член Малого королевского совета.
– Некогда ваша мать была моей королевой красоты, – дохнув на Сансу мятой, негромко проговорил мужчина – У вас ее волосы – Пальцы его вдруг прикоснулись к ее щеке, к золотому локону. А потом он резко повернулся и ушел.

– Вы выступили сегодня самым доблестным образом, сир Сандор, – заставила она себя пробормотать.
– Сандор Клиган огрызнулся:
– Избавь меня от своих пустых комплиментов, девчонка, и от твоего сира. Я не рыцарь. Я плюю на них и на их обеты. Вот мой брат – рыцарь. Ты видела, как он сегодня ездил?
– Да, – проговорила Санса затрепетав. – Он был…
– Таким доблестным? – договорил Пес.
Он смеется над ней, поняла Санса,
– Никто не смог противостоять ему, – гордясь собой, наконец проговорила она. Это не было ложью.
Сандор Клиган внезапно остановился посреди темной пустоши. Ей пришлось встать рядом.
– Твоя септа хорошо научила тебя. Ты похожа на одну из пташек, прилетевших с Летних островов, вот что. На хорошенькую говорливую пичужку, повторяющую все хорошие слова, которым ее научили.
– Это нехорошо, – Санса ощутила, как сердце затрепетало в груди. – Вы пугаете меня. Я хочу уйти,
– Никто не может противостоять ему, – скрежетнул Пес. – Вот это правда. Никто не способен противостоять Григору, А хорошо он сделал этого мальчишку, своего второго противника! Ты видела, правда? Дурак. Незачем ему было выезжать в такой компании. Ни денег, ни сквайра, некому помочь надеть доспехи. Он плохо завязал воротник. Ты думаешь, что Григор не заметил этого? Или ты полагаешь, что пика сира Григора дернулась вверх случайно? Хорошая разговорчивая девчушка, если ты в это веришь, то уж точно пустоголова, как птица. Пика Григора смотрит туда, куда ее направляет Григор. Погляди на меня. Погляди на меня! – Сандор Клиган протянул огромную руку, повернул ее лицо, взяв за подбородок. Опустившись на корточки перед ней, он поднес факел к своему лицу. – Смотри, вот тебе хорошенькое личико, смотри на здоровье. Я знаю, что ты этого не хочешь, я следил за тобой все время на Королевском тракте, да насрать мне на это! Гляди внимательно!
Пальцы держали ее челюсть, словно железный капкан. Он не отрывал глаз, пьяных, гневных. Приходилось смотреть.
Правая сторона лица его казалась изможденной: острые скулы, серый глаз под тяжелым лбом, нос большой и изогнутый. жидкие темные волосы. Клиган отращивал их и зачесывал набок, потому что на другой стороне его лица они не росли.
Левой половины лица не было. Ухо отгорело, осталась лишь дырка. Глаз еще видел, но его окружал змеиный клубок шрамов, обожженную жесткую черную плоть покрывали рытвины и глубокие трещины, в которых, когда Сандор шевелился, поблескивало что‑то красное и влажное… снизу на челюсти съежившаяся плоть открывала кусочек кости.
Санса заплакала. Выпустив ее, Клиган загасил факел в грязи.
– Значит, нет у тебя хорошеньких слов для моей рожи, девица? Для этого твоя септа не знает никаких комплиментов? – Ответа не последовало, он продолжил: – Многие думают, что это случилось в какой‑то битве во время осады, в горящей башне, говорят, что у моего врага был в руках факел. Один дурак даже спросил, не дохнул ли на меня дракон.
На этот раз смех его был мягок, но в нем слышалась горечь
– Но я скажу тебе, девушка, как это было, – прохрипел он – голос в ночи, тень, подвинувшаяся так близко, что она ощутила запах выпитого вина – Я был моложе тебя, мне было тогда семь, а может, даже и шесть. В деревне возле стен крепости моего отца один резчик по дереву устроил свою лавку и, чтобы добиться поддержки, послал нам подарки. Старик делал восхитительные игрушки. Я не помню, что получил тогда, но мне больше понравился подарок Григора – разрисованный деревянный рыцарь, каждый сустав его двигался и был закреплен веревочкой, поэтому он мог сражаться. Григор был на пять лет старше меня и перерос эту игрушку. Он уже стал сквайром, мускулистый как бык и почти шести футов ростом. Поэтому я взял его рыцаря, но кража не принесла мне счастья – я держался настороже, и все‑таки он поймал меня. В его комнате была жаровня Григор не сказал даже слова, просто взял меня под мышки, уткнул лицом в горящие угли и держал так, невзирая на все мои вопли. Ты видела, какой он сильный. И уже тогда вырвать меня у него сумели только трое взрослых мужчин. Септоны говорят о семи пеклах. Что они знают? Только те, кто был обожжен, как я, знают, что такое истинный ад.
Отец сказал всем, что постель моя загорелась, а наш мейстер лечил меня мазями. Мазями! Григор тоже получил свою мазь. Четыре года спустя его помазали семью елеями, он принес свои рыцарские обеты, и Рейегар Таргариен, ударив его по плечу, сказал «Восстань, сир Григор!»
Скрежещущий голос умолк. Сандор безмолвно сидел перед ней на корточках, громадный черный силуэт растворился в ночи, прячась от ее глаз. Санса слышала неровное дыхание Сандора, ей было жаль его, и она поняла, что страх почему‑то исчез. Молчание затянулось, оно продолжалось так долго, что она вновь начала бояться, но теперь уже за него, а не за себя. Она нащупала массивное плечо рукой.
– Он не настоящий рыцарь, – шепнула она. Пес откинул голову назад и взревел. Санса отступила назад, но он поймал ее за руку.
– Ты права! – прорычал он – Да, пичуга, он не настоящий рыцарь.
Весь остаток пути до города Сандор Клиган промолчал. Он довел ее до места, где ждали повозки, приказал вознице отвезти их в Красный замок и уселся с ней рядом. Они в молчании въехали через Королевские ворота, миновали не освещенные факелами городские улицы. Через заднюю калитку он провел Сансу в замок обожженное лицо дергалось, в глазах пряталась задумчивость. Он держался на шаг позади нее, пока она поднималась по лестнице в башню. Сандор проводил Сансу до коридора, ведущего в ее опочивальню.
– Благодарю вас, милорд, – кротко проговорила Санса.
Пес поймал ее руку и наклонился поближе
– То, о чем я рассказал тебе сегодня, – проговорил он еще более грубо, чем обычно. – Если ты когда‑нибудь скажешь Джоффри, своей сестре или отцу любому из них…
– Не скажу, – прошептала Санса – Обещаю. Этого было мало
– Если скажешь кому‑нибудь, – закончил он, – я убью тебя.

ЭДДАРД

– Я сам отстоял по нему панихиду, – проговорил сир Барристон Селми, и они поглядели на тело, лежавшее в задней части повозки – У него никого здесь не было. Говорят, в Долине осталась мать.
В бледных лучах рассвета молодой рыцарь казался уснувшим Он не был красив, но смерть сгладила грубые черты, а Молчаливые Сестры облачили его в лучшую бархатную рубаху с высоким воротником, закрывшим рану, оставленную пикой на его горле Эддард Старк поглядел из лицо и подумал, что этот мальчик, наверное, умер из за него. Знаменосец Ланнистеров убил его прежде, чем Нед успел поговорить с юношей. Неужели это простое совпадение? Он понял, что никогда не узнает этого.
– Хью пробыл сквайром Джона Аррена четыре года, – проговорил Селми – Король произвел его в рыцари в память Джона до того, как мальчишка уехал на север. Он отчаянно добивался этого звания, но, увы, не был готов к нему.
Нед в ту ночь спал скверно и ощущал, что навалившаяся не по годам усталость одолевает его.
– Никто из нас не бывает готов, – проговорил он.
– К посвящению в рыцари?
– К смерти. – Нед аккуратно укрыл мальчика плащом, между полумесяцев на синем атласе проступало кровавое пятно. Когда мать спросит, как погиб ее сын, с горечью подумал он, ей ответят, что он сражался на турнире в честь десницы короля, Эддарда Старка.
Бессмысленная смерть. Войну нельзя превращать в игру. Нед повернулся к женщине, стоявшей возле повозки. Серые одежды прятали и тело ее, и лицо, все, кроме глаз Молчаливые Сестры готовили людей к могиле, но увидеть лицо смерти значило навлечь на себя неудачу.
– Отошлите его доспехи в Долину. Они понадобятся матери.
– Панцирь его стоит достаточно сребреников, – проговорил сир Барристан – Мальчик заказал броню специально для турнира. Работа простая, но добротная. Даже не знаю, заплатил ли он кузнецу.
– Он заплатил вчера, милорд, и заплатил дорого, – заметил Нед. А Молчаливой Сестре указал – Отошлите панцирь матери, я улажу отношения с оружейником. – Она склонила голову.
Потом сир Барристан направился с Недом в Королевский павильон. Лагерь начинал шевелиться. Жирные сосиски шипели и плевались над очагами, в воздухе пахло перцем и чесноком. Молодые сквайры забегали по поручениям, отданным проснувшимися хозяевами, они зевали и потягивались, встречая день. Слуга, державший под мышкой гуся, преклонил колено, завидев их.
– Милорды, – пробормотал он, гусь тем временем гоготал и щипал его за пальцы.
Щиты, выставленные у шатров, говорили о своих владельцах: серебряный орел Сигарда, соловьи Брайса Карона, гроздья винограда Редвинов, щетинистый вепрь, красный бык, горящее дерево, белый баран, тройная спираль, пурпурный единорог, пляшущая дева, черная гадюка, двойные башни, филин и, наконец, чисто белые щиты Королевской гвардии, отражавшие лучи рассвета.
– Король намеревается принять участие в общей схватке, – проговорил сир Барристан, проезжая мимо щита сира Меррина, на котором осталась глубокая царапина, нанесенная копьем сира Лораса, выбросившим рыцаря из седла,

– Я велел тебе пить, а не спорить. Раз ты сделал меня королем, так по крайней мере потрудись любезно слушать, пока я говорю, черт побери. Погляди на меня, Нед. Видишь, что сделала из меня эта королевская власть? Боги, я слишком разжирел для своего панциря. Как могло дойти до такого позора?
– Роберт…
– Пей и молчи, пока король говорит. Клянусь тебе, я никогда не чувствовал себя таким живым, когда добивался этого престола, и таким мертвым после того, как занял его. А Серсея… За нее я должен отблагодарить Джона Аррена. Я не хотел жениться после того, как у меня отняли Лианну. Но Джон заявил, что государство нуждается в наследнике и Серсея Ланнистер составит для меня хорошую пару. Он уверял меня, что она привяжет ко мне лорда Тайвина, на случай, если Визерис Таргариен когда нибудь попытается вернуть престол своего отца. – Король покачал головой. – Я любил этого старика, клянусь, но теперь думаю, что он был большим дураком, чем мой Лунатик. Серсея красива, это так, но она холодна… а как стережет свою щель! Можно подумать, что у нее между ног спрятано все золото Бобрового утеса. Эй, дай ка сюда это пиво, если ты не хочешь пить его. – Король опустошил рог, перевернул его, рыгнул, вытер рот. – Поверь, Нед, мне действительно жаль твою девочку. Это я о волке. Мой сын лгал, клянусь в этом душой. Мой сын… ты своих детей любишь, так?
– Всем сердцем, – отвечал Нед.
– Тогда я открою тебе секрет. Много раз я мечтал отказаться от короны. Уехал бы на корабле в Вольные Города, взял бы с собой молот и проводил время в стычках или со шлюхами, для этого я создан. Король наемник, как полюбили бы меня певцы! И знаешь, что меня останавливает? Мысль о том, что Джоффри окажется на моем троне, а Серсея будет из за спины нашептывать ему на ухо. Мой сын… Как я мог сделать такого, а, Нед?
– Он всего лишь мальчишка, – неловко ответил Нед. Принца Джоффри он недолюбливал, но в голосе Роберта слышалась истинная боль. – Неужели ты забыл, каким дикарем был в его возрасте?
– Я бы не беспокоился, если бы мальчишка был дикарем. Ты же не знаешь его так, как я. – Король вздохнул и покачал головой. – К тому же, возможно, ты прав. Джон часто бывал недоволен мной, однако же я вырос и сделался добрым королем, – Роберт поглядел на Неда, хмурясь его молчанию. – Мог бы уже сказать слово и согласиться со мной, мог бы!
– Светлейший… – начал Нед, выбирая слова. Роберт хлопнул Неда по спине.
– Ладно, скажи просто, что я лучший король, чем Эйерис, и закончим на этом. Ты никогда не умел лгать ни ради любви, ни ради чести. Нед Старк. Я еще молод, и теперь, когда ты вновь рядом со мной, все переменится. Мы сделаем мое правление таким, что о нем будут петь, и пусть Ланнистеры убираются в седьмое пекло. Ветчиной пахнет. А как ты думаешь, кто победит сегодня? Ты видел парня Мейса Тирелла? Его зовут рыцарь Цветов. Вот это сын, истинная гордость своего отца! На последнем турнире он сбросил Цареубийцу на землю – прямо на золоченую задницу! Видел бы ты выражение на лице Серсеи… Я хохотал, пока не заломило в боках. Ренли утверждает, что у него есть сестра, четырнадцатилетняя девочка, прекрасная, как рассвет…
Они позавтракали возле реки на раскладном столе черным хлебом, вареными гусиными яйцами и рыбой, поджаренной на луке с беконом. Меланхолия короля улетучилась вместе с утренним туманом, и, приступив к апельсину, Роберт уже размяк и принялся вспоминать об утре в Орлином Гнезде, когда они были мальчишками…
– …и подарил Джону бочонок апельсинов? Только они сгнили и я бросил один через стол, угодив прямо в физиономию Даккса. Помнишь сквайра Редфорда с изрытым оспой лицом? Он бросил в меня другим, и пока Джон решал, что делать, апельсины залетали по всему чертогу во все стороны! – Он громогласно расхохотался, и даже Нед улыбнулся воспоминанию.
Это был тот мальчишка, с которым он рос, это был тот самый Роберт Баратеон, которого он знал и любил. И если он сумеет доказать, что Ланнистеры подстроили нападение на Брана, что именно они убили Джона Аррена, этот человек поверит ему. Тогда Серсея падет, а вместе с ней и Цареубийца, ну а если лорд Тайвин осмелится поднять Запад, Роберт раздавит его, как раздавил он Рейегара Таргариена у Трезубца. Все было ясно.
Завтрак этот показался Неду вкуснее всех трапез за последнее время, и вскоре лорд Старк заулыбался. А потом настало время турнира.
Нед отправился вместе с королем на поле сражения. Он обещал посмотреть финальные схватки вместе с Сансой. Септа Мордейн, как выяснилось, прихворнула, а дочь не хотела пропустить конца состязаний. Увидев Роберта на своем месте, он отметил, что Серсея Ланнистер решила не появляться; место возле короля оказалось свободным. Этот факт также вселил в Неда некоторые надежды.
Он протолкался к месту, где сидела дочь, как раз когда затрубили трубы, объявляя о первой схватке. Санса была настолько увлечена, что не сразу заметила появление отца.
Первым выехал Сандор Клиган в оливково зеленом плаще, прикрывающем серо пепельный панцирь. Лишь шлем в виде собачьей головы украшал доспех.
– Сотня золотых драконов на Цареубийцу, – объявил громко Мизинец, когда появился Джейме Ланнистер на элегантном чистокровном гнедом. Конь был покрыт позолоченной кольчужной попоной. Джейме сверкал с головы до ног. Даже пика его была изготовлена из золотого дерева, доставленного с Летних островов.
– По рукам, – отвечал лорд Ренли. – Нынешним утром Пес кажется мне голодным.
– Всякий голодный пес знает, что лучше не кусать руку, которая кормит его,
– сухо отозвался Мизинец.
Сандор Клиган с громким лязгом уронил забралом занял свое место. Сир Джейме послал воздушный поцелуй какой то женщине среди простонародья, мягко опустил забрало и выехал на конец дорожки. Оба рыцаря опустили копья.
Неду Старку хотелось бы, чтобы проиграли оба, но Санса смотрела на них, блестя от волнения глазами. Сооруженная на скорую руку галерея затряслась, когда лошади перешли в галоп, Пес наклонился вперед, копье его ровно покачивалось, но Джейме чуть изменил положение в мгновение, предшествующее удару. Острие копья Клигана лишь скользнуло по золотому щиту с изображением льва, а сам Ланнистер точно попал в шит Пса. Дерево треснуло, Клиган пошатнулся, пытаясь удержаться в седле. Санса охнула. Неровный ропот пробежал по толпе.
– На что мне лучше потратить ваши деньги, милорд? – обратился Мизинец к Ренли.
Пес ухитрился усидеть в сеже. Он развернул своего коня и направился к загородке для второй схватки. Ланнистер бросил сломанное копье и подхватил новое, успев обменяться шутками со сквайром. Пес бросился вперед жестким галопом, Ланнистер спокойно скакал навстречу. На этот раз, когда Джейме изменил позу, Сандор Клиган повторил его движение. Пики разлетелись в щелки. и когда обломки опустились на землю, лишившийся ездока кровный гнедой отправился пощипать травку, а сир Джейме Ланнистер повалился в грязь в своей золотой, но уже помятой броне.
Санса проговорила:
– Я знала, что Пес победит.
Мизинец услыхал ее.
– Если вы знаете, кто победит во втором поединке, скажите об этой сейчас, прежде чем Ренли успеет раздеть меня догола, – обратился он к Сансе, и Нед улыбнулся.
– Жаль, что с нами нет Беса, – заметил лорд Ренли, – тогда я выиграл бы в два раза больше.

– Тирелл, конечно, знал, что кобыла его была в поре, – говорил Мизинец – клянусь, мальчишка все продумал заранее. А Григор всегда выбирает огромных злых жеребцов, у которых больше свирепости, чем разума.
Мысль эта как будто развлекла его. В отличие от сира Барристана Селми.
– Хитрость не приносит чести, – чопорно провозгласил старик.
– Меньше чести, да больше золота – на целых двадцать тысяч, – улыбнулся лорд Ренли.
В тот день юноша по имени Анже, простолюдин с Дорнских болот, выиграл соревнования стрелков, одолев сира Белона Свонна и Джалабхара Ксо на сотне шагов, после того как все остальные лучники отсеялись на более коротких расстояниях. Нед послал к нему Элина, чтобы предложить место в гвардии десницы, но парень, еще не остывший от вина, победы и не снившихся прежде богатств, отказался. Общая схватка затянулась на три часа. В ней приняли участие почти сорок человек. Свободные всадники, засечные рыцари и свежеиспеченные сквайры, стремившиеся добиться репутации, дрались тупым оружием посреди грязи и крови, маленькие отряды съезжались, рубились, сражались между собой и друг против друга, чего требовали создающиеся и тут же разрушающиеся скоротечные альянсы, наконец на коне остался лишь один из сражавшихся. Победителем оказался красный жрец Торос из Мира, бритоголовый безумец, бившийся сверкающим мечом.
Ему уже приходилось выигрывать общую схватку, огненный меч пугал коней, самого же Тороса ничто испугать не могло. К итогам сражения можно было отнести три сломанные конечности, перебитую ключицу, дюжину раздавленных пальцев, двух коней пришлось прирезать, а порезам, ушибам и синякам не было числа. Нед был отчаянно рад тому, что Роберт не принял участия.
Вечером на пиру Эддард Старк испытал новый прилив надежды. Роберт находился в хорошем настроении, Ланнистеров нигде не было видно, и даже дочери вели себя хорошо. Джори привел Арью, и Санса говорила с сестрой вполне вежливо
– Турнир был великолепен, – вздохнула она – Тебе надо было посмотреть А как ты поплясала?
– Все тело болит, – отозвалась Арья, с удовлетворением предъявляя огромный пурпурный синяк на ноге.
– Должно быть, ты ужасно танцуешь, – с сомнением проговорила Санса.
Потом, пока Санса слушала труппу певцов, исполнявших сложное рондо из переплетенных баллад, именуемое Пляской драконов, Нед сам осмотрел синяк.
– Надеюсь, Форель не слишком сурово обходится с тобой, – сказал он.
Арья встала на одну ногу. Это удалось ей куда легче, чем прежде.
– Сирио утверждает, что всякая ссадина – это урок, а каждый урок идет на пользу.
Нед нахмурился. Этот Сирио Форель предъявил великолепные характеристики, ну а его пышный браавосианский стиль прекрасно подходил к тонкому клинку Арьи, и все же… Несколько дней назад она ходила повсюду с полоской темного шелка, завязанной на глазах Сирио учит ее видеть ушами, носом и кожей, объяснила она. А перед этим он учил ее кружиться и делать сальто назад.
– Арья, а ты уверена, что хочешь именно этого? Она кивнула.
– А завтра мы идем ловить кошек.
– Кошек? – вздохнул Нед – Наверное, я ошибся, наняв этого браавосийца. Если хочешь, я попрошу Джори заняться с тобой. Можно даже переговорить с сиром Барристаном, в молодости он был лучшим мечом во всех Семи Королевствах.
– Они не нужны мне, – отвечала Арья. – Я хочу Сирио. Нед провел пальцами по волосам. Любой пристойный фехтовальщик мог научить Арью началам боя без этой чуши; без повязок, сальто, стояния на одной ноге, но он знал свою младшую дочь и успел убедиться, что спорить с ней бесполезно.
– Ну, как ты хочешь, – сказал он. Безусловно, когда нибудь это ей надоест.
– Старайся быть осторожной.
– Обязательно, – обещала она, перепрыгивая с правой ноги на левую.
Поздно ночью Нед проводил девочек через город и уложил их в постель. Оставив Сансу наедине с ее мечтами, а Арью с синяками, Нед поднялся в собственные палаты на вершине башни. Десницы День выдался теплым, и в комнате было душно и жарко. Нед подошел к окну и приоткрыл тяжелые ставни, чтобы впустить прохладный ночной воздух. На противоположной стороне Великого двора в окне Мизинца горели свечи. Время уже перевалило за полночь. Веселье у реки едва начинало затихать.
Нед извлек кинжал и принялся изучать его. Клинок Мизинца, выигранный на пари Тирионом Ланнистером, посланный, чтобы убить Брана во сне. Почему? Зачем карлику понадобилась смерть Брана? Зачем вообще кто то захотел покуситься на его жизнь?
Кинжал и падение Брана каким то образом связывались с убийством лорда Аррена. Нед чувствовал это нутром, но правда о смерти Джона по прежнему оставалась столь же скрытой от него, как и прежде. Лорд Станнис не вернулся на турнир в Королевскую Гавань, Лиза Аррен хранила молчание за высокими стенами Орлиного Гнезда. Сквайр погиб, а Джори все еще обследовал публичные дома. Он располагал только бастардом Роберта.
В том, что угрюмый ученик оружейника является сыном короля, Нед не сомневался. Черты Баратеонов несомненно отпечатались на его лице, скулах, глазах, черных волосах. Ренли был еще слишком молод, чтобы сын его мог достичь такого возраста, холодный Станнис замкнулся в своей гордости, поэтому Джендри, безусловно, сын Роберта.
Но что же он узнал, обнаружив мальчика? По Семи Королевствам король оставил немало детей Он открыто признал одного из своих бастардов мальчика в возрасте Брана, рожденного от знатной матери. Парнишку воспитывал кастелян лорда Ренли в Штормовом Пределе.
Нед вспомнил первое дитя Роберта, дочь, родившуюся в Долине, когда Роберт был, по сути дела, мальчишкой. Такая милая крохотная девчонка. Молодому лорду Штормового Предела ребенок понравился, Роберт ежедневно заходил поиграть с младенцем, даже после того, как потерял интерес к его матери. И при этом нередко прихватывал с собой для компании Неда, вне зависимости от его желания. Девочке должно исполниться семнадцать иди восемнадцать, она теперь старше, чем был Роберт, когда она родилась. Странная мысль. Подобные связи мужа, естественно, не радовали Серсею, но в конце концов какая разница – один бастард у короля или сотня? Закон и обычай не предоставляли незаконнорожденным особых прав. Ни Джендри, ни девушка из Долины, ни мальчик из Штормового Предела не представляли опасности для законных детей Роберта.
Размышления Неда прервал негромкий стук в дверь.
– К вам человек, милорд, – доложил Харвин – Он не хочет называть свое имя.
– Впустите, – произнес Нед удивленно. Посетитель, коренастый, в потрескавшихся, покрытых грязью сапогах и тяжелом коричневом балахоне из самой грубой домотканой ткани, прятал свое лицо под капюшоном, а руки в объемистых рукавах.
– Кто вы? – спросил Нед.
– Друг, – ответил из под капюшона низкий голос – Нам надо поговорить наедине, лорд Старк.
Любопытство оказалось сильнее осторожности.
– Харвин, оставь нас, – сказал он. Гость откинул капюшон, лишь когда они остались вдвоем за закрытыми дверями.
– Лорд Варис? – удивленно проговорил Нед
– Лорд Старк, – вежливо попросил Варис усаживаясь, – не нальете ли вы мне вина?